Стоя в дверях, она снова заколебалась.
— Может быть, сегодня вернется Джеральд, — предположила она. — Наверное, мне стоит оставить ему записку.
Он снова покачал головой и ухмыльнулся.
— Не беспокойся. Весь смысл этой поездки в том, чтобы просто все бросить и хорошо провести время… а это включает и Джеральда. — Дерин уже была готова возмущенно возразить, но он помешал ей, приложив палец к ее губам. Потом улыбнулся и перевел взгляд на ее перевязанные лентой волосы.
— Что я обязательно должен сделать перед отъездом, — заявил он, — так это избавиться от этого неприятного вида старой девы.
— О нет! — Она попыталась пригнуться, когда его руки потянулись к ленте на макушке, но слишком поздно. Он сдернул с волос ленту, и они каскадом упали на ее плечи, обретя свой обычный беззаботный вид. — О, Дом! Теперь мне все придется начинать сначала!
— Нет, не придется, — весело возразил он. — Надо всего лишь их быстро расчесать, вот и все.
— Я специально сделала эту прическу!
Он усмехнулся — усмешка получилась кривой и многозначительной.
— Пыталась выглядеть старше из уважения к моим сединам, — тихо сказал он. — Я знаю, Дерин, но тебе этого не надо. Я не против, если мы кого-нибудь удивим, если ты сама не возражаешь.
Она уставилась на него, широко раскрыв глаза. Интересно, подумала она, неужели это и есть настоящая причина, по которой ей захотелось изменить прическу, пусть даже она и действовала неосознанно.
— Я… это совсем не потому, — пробормотала она.
— Может быть, нет, — согласился он, но она ясно видела, что не убедила его. — Но пусть твои волосы будут распущенными ради меня, а?
— Тебе так больше нравится?
Он кивнул, одной рукой отбрасывая волосы с ее лица.
— Мне так больше нравится, — мягко подтвердил он.
Доминик привез Дерин в ресторан. Она даже не думала, что в таком маленьком городе можно найти такой хороший ресторан. Он был довольно маленьким, но выглядел дорогим. Дерин теперь почти не удивило то, что их столик оказался заранее заказанным. Конечно, Доминику Грегори даже и в голову не пришло, что его приглашение могут отклонить, и, подумав об этом, на секунду Дерин разозлилась. Она посмотрела на него так, как будто собиралась осудить вслух его самоуверенность.
В вечернем костюме у него был гораздо более элегантный и заметный вид, чем обычно. Прекрасно сшитая темно-серая пара и белая рубашка еще сильнее подчеркивали его загар. Дерин подумала, что у нее, должно быть, разыгралось воображение, — седые пряди в его черных волосах выделялись сильнее, чем всегда. В целом он выглядел как очень преуспевающий барристер или бизнесмен, причем очень-очень привлекательный. Поэтому за ним украдкой следило множество женских глаз, так же как далеко не одна пара мужских глаз наблюдала за Дерин. И ее немного испугало осознание того, что она понятия не имеет, чем он зарабатывает на жизнь или даже чем он вообще занимается.
— У меня такое чувство, — сказал он наконец, пока они ждали свой заказ, — что ты о чем-то задумалась и что, возможно… — Он замолчал. В его серых глазах ясно читалось веселое любопытство. — Да, думаю, что не ошибусь, если скажу, что ты размышляешь обо мне. Я прав?
Если бы она была убеждена в том, что он предположил это из самодовольства, то обязательно сказала бы это вслух. Но она знала, что это не так. Это было просто точной догадкой в чистом виде, и она с сожалением улыбнулась, потому что он все понял.
— В некотором роде, — призналась она.
— Я должен чувствовать себя польщенным?
Она мягко засмеялась, инстинктивно включаясь в древнюю как мир игру, которую он ей предлагал.
— Это от многого зависит.
Он сидел, поставив локти на край стола, сложив руки под подбородком и пристально глядя на нее:
— От многого зависит? От чего именно?
Она снова засмеялась, наблюдая из-под ресниц за его реакцией:
— От того, насколько ты самодоволен.
Секунду он молчал, потом медленно покачал головой.
— Ты можешь быть очень жестокой, не так ли, Дерин? — мягко сказал он. — Ты можешь быть совершенно безжалостной и жестокой, и я сочувствую бедному Джеральду.
— Джеральду? — Она удивленно распахнула глаза. Это обвинение было не только неожиданным, но и нетипичным для человека, которого, как ей казалось, она знала. — При чем тут Джеральд? Мы же говорим сейчас о тебе, а не о Джеральде.
Он улыбнулся той самой кривой улыбкой, которая казалась невероятно многозначительной и от которой Дерин становилось ужасно не по себе.
— О, нам нечего обо мне беспокоиться, — сказал он, всем своим видом выражая спокойную уверенность, отчего у Дерин перехватило дух. — Я прекрасно знаю, как с тобой обращаться. Но очень сомневаюсь, что это известно Джеральду.