- Вы, главное, не бойтесь, мы человеческих взглядов не чураемся! - участливо сказал Ларий Похабов о гибели трехтелого, заметив её испуг и окончательно беря её под защиту. - Вы же по делу?!
Английский строгий костюм сидел на нём безупречно, как на манекене. Бабочка смотрелась, как чёрный альхон на молочной розе.
- Да, конечно! - опомнилась Тася и снова протянула изрядно мятое письмо.
- Это мы писали, - скоморошествуя, сознался Рудольф Нахалов, выказывая большие, как у лошади, зубы. - Мы знали, что вы придёте.
- Именно сегодня, - уточнил Ларий Похабов, словно это имело какое-то значение.
- И мы вам поможем! - Рудольф Нахалов опять почесался ниже бёдра, выпрямился во весь свой трехаршинный рост и одёрнул борта идеального лапсердака коричневого цвета в крупную клетку.
Его портила маленькая деталь - косой шрам на верхней губе, намекая на отношения с уголовным миром, и длинные, как у порочных женщин, волосы.
- Правда! - обрадовалась Тася, не обращая внимания на подобные мелочи.
- Правда! - заверили они Тасю поспешным хором, словно бы для того, чтобы она не уличила их в неискренности.
- А как?! - воскликнула она удивлённо.
- Ну... в принципе... - переглянулись они между собой, - мы можем попросить кое-кого... посодействовать... - дёрнули они головами, как суеверные китайские болванчики.
- Кого?.. - спросила она с безнадёжностью, выпадая из реальности, ведь таких людей не существовало, разве что она сама, стоящая в компании таких же существ.
Ей показалось, что всё это подстроено и лишено всякого смысла, сейчас кто-то щёлкнет пальцами и она проснётся в их опостылой жизни рядом с дрыхнущим больным Мишкой Булгаковым. Было за что бороться.
- Господина с очень большими полномочиями! - почему-то с придыханием заверили они её и снова закивали головами, как те самые болванчики из Китая.
- Кого же?! - в нетерпении поторопила она их.
- Ну... например... - они снова переглянулись, как будто окончательно принимая решение.
Ларий Похабов, поблескивая своим стеклянным глазом, галантно взял её под локоток, вывел в холл и торжественно огорошил:
- Ну например... например... господина Гоголя! - любезно решился он так, словно взялся за ферзя и назад хода нет.
- Кого?.. - испугалась она, вспомнив, что Булгаков буквально боготворил и цитировал где надо и не надо его мистические фразы.
Таких совпадений в жизни не бывает, такие совпадения являются признаком личного закулисного знакомства и сулят большие перспективы метафизического толка, но значения этого явления она ещё не понимала и потому боялась как неизведанного, как, впрочем, и большинство людей будь на её месте.
- Гоголя! - повторили они с мольбой. - Вас устроит Гоголь?!
В самом вопросе вкрался ответ: уж Гоголь де не подведёт ни при каких обстоятельствах! Он всесущий и всемогущественнейший! Ему сам сатана кланяется! Был ещё Франкенштейн, но Гоголь казался ближе и роднее. Всё это мгновенно промелькнуло у неё в сознании.
- Не поняла? - сочла она нужным подумать только из-за одного упрямства.
- Николая Васильевича! - снова ответили они хором, дабы развеять её сомнения.
- Бог с вами! - отмахнулась она. - При чем здесь Гоголь?! Какое вообще отношение...
Она решила идти до конца, вспомнив, что Гоголь умер в одна тысяча восемьсот... каком-то году. В каком конкретно, она забыла, и вопросительно уставилась на Лария Похабова. Он единственный вызывал у неё доверие тем, что не позволяя себе нигде почёсываться.
- Это не имеет значения, - словно прочитал её мысли Рудольф Нахалов, - ни у вас, ни у нас.
- Да! - будто обречённый на казнь, подтвердил Ларий Похабов, сжал сухие губы и опустил углы. - Никакого значения! Абсолютно!
- Тогда как... Как?! - спросила она в первом смысле, как он, то бишь Гоголь, явится к мужу, а во втором, как он вообще вывернется в такой ситуации, мёртвый-то?
Та басовитая струна, которую она ожидала услышать, казалось, вот-вот зазвучит реквиемом, и всё, как дурной сон, пропадёт, и лунные планы не сбудутся, и, слава богу, всё потечет, как прежде из-за обычной человеческой боязни к таинственной новизне и двусмысленности, хотя и нечеловеческой, но всё же предрасположенной к пониманию.
- Вы ничего не понимаете?.. - профессорским терминологическим тоном спросил её высокий Рудольф Нахалов, - ну и не надо, - сделал крайне доброжелательное одолжение, как слабоумной, мол, ничего страшного, все не понимают, но остаются довольны.
И как ни странно, Тася ему поверила на уровне инстинкта, на уровне той самой басовитой струны и глупого человеческого упрямства, которые делают человека психологически устойчивым и живучим как кошка.