С трудом, но мы все же дошли до колодцев Мамет-Яр. Напоили животных и наполнили свои бочонки.
Всего мы насчитали в Мамет-Яре 19 колодцев, но только в восьми из них вода была пригодна для питья. Она стояла на большой глубине — не менее 20–25 м ничтожным слоем в 10–15 см и имела резкий запах сероводорода. По словам местных жителей, запаса воды было достаточно только для того, чтобы напоить один раз 100 верблюдов и 1 200 овец. Остальные колодцы были либо без воды, либо прикрыты колючей травой — знак того, что колодец не действует.
Мы оказались свидетелями того, как местные жители достают здесь воду из колодцев. Туркмен на длинном аркане опускал в колодец мешок из шкуры барана емкостью 3–4 ведра, растянутый на крестовине, а назад его вытаскивал верблюд, которого мальчик вел прочь от колодца; в другой раз мы видели, как ту же операцию проделывали четыре туркмена. Вокруг колодца толпились верблюды, их поили из небольших деревянных колод. Как нам сказали, верблюдов и овец поят не чаще чем один раз в 2–3 дня….»
Как представить себе движение масс переселенцев из Ирана, Индии, Пакистана, Бангладеш, Афганистана, Средней Азии сквозь пояс пустынь Средней Азии и Казахстана? В виде живых «змей». В головах колонн должны идти боевики, дальше — кибитки с женщинами, детьми и стариками. Да-да, на автомобилях двигаться не получится — топлива взять неоткуда. И тут же — первая трудность: где взять столько лошадей и верблюдов. Просто негде.
Вторая трудность — переселенцы, принадлежа к разным верам и языкам, просто примутся нападать друг на друга. Ведь надо бороться за источники воды, еды и горючего. Да и идти сквозь те районы, где есть местные жители, не очень гостеприимно настроенные к пришельцам-переселенцам.
Третья трудность: по пустыне теоретически можно двигаться по линии автотрасс и железных дорог, построенных в основном русскими (и отчасти — уже после 1991 года). Но воды-то там мало! На движение многотысячных масс местные артезианские скважины не рассчитаны. Придется вступать в бои с местным населением, защищающим живоносные скважины и колодцы. При этом при переходе через пустыни большинство таких «людских змей» попросту погибнет.
Даже если представить такое Великое переселение (чисто гипотетически!), то скорее опасность грозит обитателям среднеазиатских оазисов. Например, Ахалтекинского, жмущегося к горному хребту Копет-Даг в Туркмении, Мервского, Ферганской долины. Или жителям относительно богатых пресной водой Таджикистана и Киргизии. Или обитателям речных долин Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи. Сюда из опустынивающегося Афганистана начнут рваться воинственные ираноязычные племена, привычные к кочевому образу жизни (взгляните еще и на Зону племен или линию Дюрана в Пакистане). Под знаменем радикального ислама они могут угрожать светским коррумпированным режимам некогда русской Средней Азии, а в перспективе — и Казахстана. Однако оазисы сии не так уж и велики.
Такую гипотетическую угрозу Великого переселения русские всегда могут парировать, применив разгром движущихся «живых змей» с воздуха, силами и привычных истребителей-бомбардировщиков, и беспилотных ударных систем, и боевых вертолетов. Главное — создать сильный заслон на пути китайской экспансии, что гораздо более реальна.
Поэтому в реальности великий исход из голодных, терзаемых нехваткой пресной воды, теснимых пустынями земель юга Евразии примет формы просачивания, нелегальной миграции. Подобно наплыву беженцев из Сирии в Евросоюз в наши дни. Поток мигрантов — экологических выгонцев направится по более удобному пути: в турецкую Малую Азию. А оттуда всеми правдами и неправдами — в Европу, причем по Средиземному морю тоже. В грядущем мире страданий от зноя, голода и жажды именно моря становятся «мостами» из бедственных регионов в относительно благополучные. Наша Великая Русь в сем мире окажется защищена полосами пустынь и сухопутных неудобий.
В этом — наш великий исторический шанс на превращение в империю-ковчег. Важно его не упустить и не утратить контроль над своей территорией…