В реальности-то последней возможностью провести ограниченную ядерную войну между нами и США было окно 1959–1962 годов. Тогда американские СЯС еще не прятались в шахтах и бункерах, не имелось спутниковых систем раннего обнаружения ракетной атаки, а СССР обладал всего несколькими ракетами Р-7, способными достичь Америки. И стояли они на открытых площадках в Плесецке и на Байконуре, и готовить их к старту приходилось сутками. Большинство бомбардировщиков Ту-95 с ядерными бомбами было бы уничтожено еще над Канадой и Аляской. То же самое ждало и советские подлодки, которые несли ничтожное число ракет средней дальности. Ведь для их запуска тогда приходилось всплывать, что резко повышало уязвимость субмарин.
Тогда можно было быстрым ударом снести неприятельские СЯС, однако на такое не пошли ни Вашингтон, ни Москва. Теперь же эти времена ушли безвозвратно. В нынешней реальности США не решаются начать полноценной войны ни с Ираном, пока не имеющим ядерного оружия, ни с КНДР, чей ракетно-ядерный потенциал — всего один процент от российского. В реальности Индия с Пакистаном боятся развязать ядерную войну друг с другом, прекрасно понимая, что они и друг друга как организованные страны разнесут на клочки, и потом принудительному разоружению подвергнутся. В этом мире любое крупное неядерное столкновение между США, КНР и РФ неминуемо выльется в обмен ударами оружием массового поражения.
Рухнула надежда уничтожить РФ как ядерное великое государство после гибели СССР в 1991-м. Хотя расчет на то, что унаследованные от Советского Союза стратегические арсеналы подвергнутся деградации; на то, что Российская Федерация превратится в нищего «ядерного карлика» с ничтожным стратегическим потенциалом, у Запада явно имелся. И тут даже ярые противники нынешней власти вынуждены признать: команде Путина удалось сохранить ядерную мощь самого большого обломка СССР и начать серийное производство новых МБР. Сам же Запад с 1991 года так и не сумел создать средства молниеносного уничтожения русских ракет на земле и на взлете, равно как и полномасштабной, «непробиваемой» противоракетной обороны Североамериканского континента и Европы.
Даже хваленые крылатые ракеты не смогли стать гарантированным средством для обезоруживающего и обезглавливающего удара. Почему?
Низколетящие крылатые ракеты слишком медленны, чтобы стать оружием первого обезоруживающего удара: на их массовый запуск по целям хоть на нашей, хоть на западной территориях противники успевают среагировать и ответить, пока идущие на бреющем «крылатки» будут часами плестись к целям со скоростью коммерческого авиалайнера. А если применять гиперзвуковые КР, то им-то придется лететь с околокосмической скоростью в верхних слоях атмосферы. Да еще и медленнее, чем баллистические ракеты.
Неужели мы настолько наивны, чтобы думать, что в РФ (или в США) не заметят массового запуска и полета гиперзвуковиков и не успеют ответить атакой старых добрых баллистических межконтинентальных снарядов? И спутниковые, и наземно-радарные системы предупреждения о ракетно-ядерном нападении засекут сотни высотных гиперзвуковых целей — и нападающий получит смертельный контрудар! Ведь, напомню, гиперзвуковые крылатые ракеты не могут лететь низко — они попросту расплавятся в нижних слоях атмосферы (в тропосфере) из-за перегрева. Сопротивления воздуха еще никто не отменял, чай, не на Луне и даже не на Марсе живем. Да и не так скоры новомодные гиперзвуковики, как старые баллистические ракеты.
Итак, скорость гиперзвуковой ракеты «Циркон» (РФ) — 9 тысяч километров в час. Или 2,5 километров в секунду.
Старая американская ракета «Минитмэн» идет к цели со скоростью в 6,7 километров в секунду.
«Тополь-М» — 7,9 километров в секунду.
Старая советская «Сатана» («Воевода») разгоняет свои боеголовки до 7,3 километров в секунду.
То бишь баллистические ракеты быстрее гиперзвуковиков почти троекратно. Так что и здесь — никакого выхода из Третьего кризиса военного дела в наши дни. Не выходит чудо-оружия из «крылаток», даже гиперзвуковых…