Дорога на Сент-Николаос начиналась от берега моря и вилась между острых скал и бездонных ущелий. Примерно на половине пути на краю утеса стоял монастырь Селинарис.
— Здесь будет недолгая остановка, — сообщил девушкам Джайлс еще до того, как автобус начал замедлять ход, — Все будут возносить молитву о безопасном путешествии через горы.
Почти под каждым олеандром сидели монахи, курили сигареты и молча взирали на пассажиров, выходивших из автобуса. Люди направились в часовню, где каждый помолился и поцеловал икону святого Георгия, покровителя монастыря. Там были изображения и других святых, перед ними стояли коричневые свечи, которые можно было найти в каждом храме греческой ортодоксальной церкви. И здесь же находился нелепо смотревшийся среди суровых торжественных ликов современный сейф для хранения пожертвований. Более всего впечатляли тассимы — маленькие модели различных частей тела, приносимые прихожанами, которые хотели исцелиться: носы, глаза, головы, руки и ноги, — они были в беспорядке нагромождены вокруг алтаря.
Вскоре пассажиры вновь сели в автобус и отправились в путь. Дорога, извиваясь, ползла вдоль ущелий и взбиралась на крутые перевалы. От взгляда вниз кружилась голова и захватывало дух, и в каждом опасном месте, где дорога вплотную приближалась к обрыву, греческие женщины крестились, и их губы двигались в молчаливой молитве.
— Пугающее зрелище? — Лес сидел рядом с Мелани, и его рука лежала на спинке ее сиденья.
— Да, жуткая картина, — призналась девушка, не осмеливаясь посмотреть в окно. Ее сердце неистово колотилось в груди. — Хотя и очень красивая.
— Точно, пейзаж потрясающей, да и воздух свежий и чистый.
— Мы уже почти на перевале, — вставил Джайлс, наклонившись вперед. — Спуск не настолько пугающий.
Через некоторое время суровые и прекрасные горы остались позади, и путешественники смогли полюбоваться более умиротворяющими пейзажами. Несколько раз автобус останавливался, чтобы подобрать или выгрузить мешки с почтой, корзины с фруктами и курами, пару велосипедов и другие предметы. В одной деревне машина задержалась, чтобы пассажиры могли освежиться прохладительными напитками в придорожном кафе.
— Здесь всегда подают только один напиток — сумада, — сообщил Лес, делая заказ. — Когда-нибудь пробовала его?
— Нет. — Мисс Роусон покачала головой. — Кажется, он делается из миндаля и молока, да?
— Верно. Тебе понравится.
В Сент-Николаосе англичане немного посидели в сквере и затем отправились поплавать в лагуну. Вскоре Мелани решила, что с нее достаточно, вышла из воды и уселась на песок, созерцая безбрежное пространство моря. Ее взгляд изредка останавливался на пловцах. Через несколько минут к ней присоединился Лес, и они вместе сохли на солнышке и болтали. Молодой человек рассказал, что работает в отеле. Как Джайлс и Сандра, он тоже был путешественником — решил повидать мир, прежде чем остепениться и осесть в Англии.
— А куда ты направишься потом? — спросила девушка с интересом.
— Еще не решил. В Турцию, возможно, или в Египет. Вопрос пока остается открытым. Подожду, когда ветер странствий вновь закружит меня, и просто брошу монету. — Он замолчал, повернулся и озадаченно посмотрел на собеседницу, — А ты? Ты тоже скиталица?
— Нет, я собираюсь поработать здесь пару лет, а потом вернусь в Лондон.
Последовала новая пауза, затем парень нерешительно спросил:
— Что вообще заставило тебя приехать на Крит?
Мелани задумчиво воззрилась вдаль, и печальное выражение появилось в ее глазах, когда она задержала на мгновение свой взгляд на острых зубцах горного массива, занимавшего огромную территорию на востоке острова.
— Причина моего приезда сюда личная, Лес, — произнесла она виновато. — Боюсь, я никому не могу рассказать о ней.
Ее ответ не обидел молодого человека и был воспринят как должное. Они продолжили приятную беседу, и вскоре к ним присоединились остальные. Англичане провели в Сент-Николаосе остаток дня, поужинали в таверне, поучаствовали в греческих танцах и вернулись в Ираклион к половине двенадцатого.
Мистера Ангели в отеле не было. Он, забрав с собой мать и сестру, отправился навестить своих друзей, а Ольга сидела на террасе, беседуя с одним из постояльцев. Когда Мелани и Лес подошли к отелю, мисс Ньюсон на мгновение прекратила разговор и уставилась на них. У девушки возникло впечатление, что начальница осторожно подыскивает слова, собираясь что-то спросить, однако вскоре в глазах женщины вспыхнуло удовлетворение, и она вновь уделила внимание своему собеседнику, решив, видимо, не делать горничной никаких замечаний.
На следующее утро Мелани, не по своей воле, вновь оказалась в кабинете босса.
— Я был уверен, что тебе известны наши правила, — произнес он резким и раздражительным голосом. — Персоналу непозволительно приводить своих друзей в ту часть отеля или на территорию, которые отведены для постояльцев.
— Что, мисс Ньюсон больше нечем заняться, кроме как сплетничать обо мне? — взорвалась девушка. — Мой друг проводил меня до отеля и немедленно ушел.
— Немедленно ушел? — Мужчина слегка приподнял брови. — Это ведь не вся правда, верно?
— Конечно, это правда. — Мелани прищурилась. — Лес проводил меня до входа и отправился по своим делам.
— А я думаю — нет.
— Я не знаю, какую гадость придумала мисс Ньюсон, — яростно возразила она. — Но я говорю правду. Мой спутник сразу же ушел.
— Мне сказали, что вы… э-э… буйно резвились с этим парнем, — произнес Леон, игнорируя ее протесты. — Вы наделали много шума и беспокоили наших гостей. Я не могу вмешиваться в твою личную жизнь, но…
Вся дрожа, мисс Роусон резко оборвала босса и потребовала пригласить Ольгу. Это заявление, видимо, посеяло в душе критянина сомнения, и он, удивив Мелани, извинился за грубость и попросил рассказать ему, что же все-таки произошло.
— Тут и рассказывать-то не о чем. — Девушка, не дрогнув, встретила его взгляд, и в ее глазах плескались боль и обида, смешанные с гневом. — Лес, будучи вежливым молодым человеком, проводил меня до отеля. И, как я уже сказала, он немедленно удалился.
Интересно, что Джайлс и Сандра находились рядом, позади них, но Ольга не посчитала необходимым проинформировать Леона об этой парочке, хотя Тернер тоже ступил на землю отеля.
— Я говорю правду, Леон… мистер…
Горничная покачала головой, не зная, как обратиться к бывшему жениху, и внезапно заметила проблеск эмоций во взгляде мужчины, прежде чем он отвернулся и, казалось, полностью погрузился в созерцание геккона, который быстро двигался по ковру в погоне за жуком, неблагоразумно влетевшим в комнату и приземлившимся на пол. Для Мелани было жизненно важно, чтобы Леон поверил ее словам, и она поспешно добавила умоляющим голосом:
— Ты… ты мне веришь?
Потеряв интерес к активности ящерицы, хозяин гостиницы вновь обратил внимание на девушку. Его пристальный взор задержался на ее нервно сцепленных руках. Легкая дрожь ее пальцев выдавала, какое напряжение она испытывала, ожидая его ответа. Потом критянин перевел взгляд на ее лицо и долго рассматривал его, сверля глазами. Казалось, он сам пытается докопаться до правды, не решаясь поверить ей на слово.
— Да, Мелани, — отозвался он наконец. — Я тебе верю.
Мисс Роусон задумалась над значением легкого вздоха, которым сопровождались эти слова. Она интуитивно почувствовала, что Леонардос действительно очень хочет ей поверить.
— Спасибо, — просто произнесла она. — Теперь я могу идти?
Мужчина лишь рассеянно кивнул и вновь погрузился в наблюдение за гекконом, исполнявшим теперь изощренный танец. Он извивался, кружился и поворачивался в тщетных попытках поймать жука, ухитряющегося все это время успешно ускользать от его смертельных выпадов.
Немного погодя, когда Мелани убирала одну из спален в апартаментах, отведенных матери и сестре Леона, там появилась Ольга, глаза которой сверкали опасным блеском. Она быстро огляделась и подошла к окну.