Выбрать главу

Теперь он был очень спокоен, хотя и ужасно измучен. С этим будет покончено.

В небе показалось пламя.

Это было так неправдоподобно, что он заплакал.

«Ракета», — сказал он, вставая. «Ракета!» — закричал он, протирая глаза, и побежал вперед.

Пламя становилось все ярче, росло, опускалось

Он бешено размахивал руками, спеша вперед, бросив пистолет, и припасы, и все.

«Вы видите это, Иорр, Тилле! Дикари, чудовища, я вас одолел! Я победил! За мной пришла помощь! Я победил, черт бы вас побрал».

Он злорадно усмехнулся, поглядев на скалы, небо, на собственные руки.

Ракета приземлилась. Леонард Сейл, качаясь, ждал, когда откроется дверь.

«Прощай, Иорр, прощай, Тилле!» — ухмыляясь, с горящими глазами победно закричал он.

«Ээээээ», — затих вдалеке рев.

«Ааааах», — угасли голоса.

Широко раскрылся шлюзовой люк ракеты. Из него выпрыгнули два человека.

«Сейл? — спросили они. — Мы — корабль АСДН № 13. Перехватили ваш SOS и решили сами вас подобрать. Корабль из Марсопорта придет только послезавтра. Мы бы хотели немного отдохнуть. Неплохо здесь переночевать, потом забрать вас и отправиться дальше».

«Нет, — произнес Сейл, и лицо его исказилось от ужаса. — Нельзя переночевать…»

Он не мог говорить. Он упал на землю.

«Быстрей, — произнес над ним голос в туманном вихре. — Дай ему немного жидкой пищи и снотворного. Ему нужны еда и отдых».

«Не надо отдыха!» — завопил Сейл.

«Бредит», — тихо сказал один из них.

«Нельзя спать!» — вопил Сейл.

«Тише, тише», — сказал человек нежно. Игла вонзилась в руку Сейла.

Сейл колотил руками и ногами. «Не надо спать, поедем! — страшно кричал он. — Ну поедем!»

«Бред, — сказал один. — Шок».

«Не надо снотворного!» — пронзительно кричал Сейл.

Снотворное разливалось по его телу.

«Ээээээ», — пели древние ветры.

«Ааааааах», — пели древние моря.

«Не надо снотворного, нельзя спать, пожалуйста, не надо, не надо, не надо! — кричал Сейл, пытаясь подняться. — Вы… не… знаете…»

«Не волнуйся, старик, ты теперь в безопасности, не о чем беспокоиться».

Леонард Сейл спал. Двое стояли над ним. По мере того как они смотрели на него, черты его лица менялись все больше и больше.

Он стонал, и плакал, и рычал во сне. Его лицо беспрестанно преображалось. Это было лицо святого, грешника, злого духа, чудовища, мрака, света, одного, множества, армии, пустоты — всего, всего!

Он корчился во сне.

«Эээээээ! — взорвался криком его рот. — Аааааах!» — визжал он.

«Что с ним?» — спросил один из спасителей.

«Не знаю. Дать еще снотворного?»

«Да, еще дозу. Нервы. Ему надо много спать».

Они вонзили иглу в его руку. Сейл корчился, плевался и стонал.

И вдруг — умер.

Он лежал, а двое стояли над ним.

«Какой ужас, — сказал один. — Как ты это объяснишь?»

«Шок. Бедный малый. Какая жалость. — Они закрыли ему лицо. — Ты когда-нибудь видел подобное лицо?»

«Абсолютно безумное».

«Одиночество. Шок».

«Да. Боже, что за выражение. Не хотел бы я когда-нибудь еще увидеть такое лицо».

«Какая беда, ждал нас, и мы прибыли, а он все равно умер».

Они огляделись вокруг.

«Что будем делать? Переночуем здесь?»

«Да. И хорошо бы не в корабле».

«Сначала похороним его, конечно».

«Само собой».

«И будем спать на свежем воздухе, ладно? Хорошо снова поспать на свежем воздухе. После двух недель в этом проклятом корабле».

«Давай. Я подыщу для него место. А ты готовь ужин, идет?»

«Идет».

«Хорошо поспим сегодня».

«Отлично, отлично».

Они выкопали могилу и сказали над ней слово. Потом молча выпили по чашке вечернего кофе. Они вдыхали сладкий воздух планеты и смотрели на чудесное небо и яркие и прекрасные звезды.

«Какая ночь’» — сказали они, укладываясь

«Приятных сновидений», — сказал один, поворачиваясь.

И другой ответил: «Приятных сновидений».

Они заснули.

Рэй БРЭДБЕРИ

ЛЕД И ПЛАМЯ

I

Ночью родился Сим. Он лежал, хныкая, на холодных камнях пещеры. Кровь толчками пробегала по его телу тысячу раз в минуту. Он рос на глазах.

Мать лихорадочно совала ему в рот еду. Кошмар, именуемый жизнью, начался. Как только он родился, глаза его наполнились тревогой, которую сменил безотчетный, но оттого не менее сильный, непреходящий страх. Он подавился едой и расплакался. Озираясь кругом, он ничего не видел.