У Бенджамина подкосились ноги. Он снова окинул состав отупелым взглядом и застонал.
— Вы опоздали, — начал он трагическим шепотом. По мере того как он говорил, голос его набирал силу. — Я не помню, чтобы вы когда-нибудь так опаздывали. А вид у вас какой! Похоже, что вы проехали через Ведьмин Лог. Как вы туда попали?
— Спроси лучше, как мы сюда попали, — плачущим шепотом отозвался Шед.
Голос Бена звучал как дальнее эхо.
— О-о-ох! Будь проклят день, когда я стал железнодорожником! Что за собачья жизнь! Ты скажи, поедет эта… чертова машина?
— Поехать-то она поедет, но только что скажут в Меррине, когда мы прибудем туда? — уже громко простонал Шед. — Бенджамин, ты мой тесть. Скажи мне, чем я заслужил это?
— И я! — пропищал Джо, таращась на Бена выпученными глазами.
— Это ты мне скажи! А что сделал я? Катись отсюда, и чтоб твоего духу здесь не было! Мне и без тебя тошно. Ну, тронулся! Отправление! Брысь! Пи-и-и-п! — Бен свистнул, махнул рукой, а его сигнальный фонарь быстро просверкал красным, зеленым и белым светом. Бен топнул ногой. — Нечего тебе торчать здесь, проваливай! Ведь ты страшилище, Шедрик Малкехи! Ты мне не зять, я от тебя отказываюсь! Глаза бы мои на тебя не глядели! Ох, помираю, конец мне!
Тут же, около издававшего булькающие звуки паровоза, Бен закрыл лицо руками, упал на колени и горько зарыдал.
Шед скрылся в своем эвкалиптовом пне. Паровоз жалобно заблеял, и какая-то жуткая, неведомая сила сдвинула с места и медленно поволокла конвульсивно дергающийся состав. Вихляясь и повизгивая, он пополз по направлению к Меррине.
Когда «специальный рождественский» растворился в ночной тьме, Бенджамин поднялся и вытер слезы. Обычные тишина и спокойствие снова царили вокруг, когда он вернулся наконец к исполнению своих служебных обязанностей и сообщил в Меррину, что двадцать шестой только что проследовал через Подветренную, и о том, как он проследовал.
Ночной дежурный в Меррине написал небольшой рапорт о своем разговоре с Бенджамином. «Если и вправду на поезде были ведьмы, — размышлял он, — то хоть не меня за это повесят». Потом он вышел на платформу, остановился, поставил фонарь рядом и, словно желая унять невольную дрожь, похлопал себя по груди. Так и стоял он, обеспокоенно глядя туда, откуда должен был прийти поезд.
Беспокойство сменилось головной болью, а головная боль — лихорадкой еще задолго до того, как он услышал стук колес «специального рождественского», а произошло это в 01.45.
Вслушавшись хорошенько, он пришел к выводу, что звук приближающегося поезда ничем не отличается от обычного. И когда в 01.50 двадцать шестой подошел к платформе, лицо дежурного озарилось радостью. Ибо перед ним была не оседланная ведьмами фантастическая машина, а самый настоящий товарный поезд с облаком пара из паровоза и электрическим освещением. Ночной дежурный пошел по платформе к паровозу, попутно с удовлетворением отмечая абсолютно нормальный вид как вагонов с дровами, так и вагонов с жидким «топливом».
— Привет, Шед! До чего же я рад тебя видеть! Где это ты пропадал? Что за адское зелье ты везешь? Бен Уайт не иначе как рехнулся! Ты, случаем, не распечатал бочонок, когда приехал к нему в Подветренную? Если бы вправду был такой, как он рассказывал, ни в жизнь бы тебе не довести поезда, голову даю на отсечение!
Шед спрыгнул на платформу, вытирая лицо замасленной тряпкой.
— Когда у тебя на поезде ведьмы, и не такое может случиться.
— Постой, как ты ехал?
— Через Ведьмин Лог.
Дежурный по станции так и застыл на месте с горящей спичкой в руке и стоял до тех пор, пока она не обожгла ему пальцы. Потом он сплюнул.
— Ну ладно, надо закончить рапорт. И раз ты говоришь, что ехал через Ведьмин Лог, то я так и запишу. Значит, этим путем ты ехал?
— Конечно! Я и Джо, мы оба. И Рок Имдарн — вон он лежит без памяти в багажном вагоне. Ведьмы этой ночью проволокли поезд через Ведьмин Лог. Так и докладывай. А я теперь домой и на боковую.
А ведьмы, Мэгги и Хейзл, кружились, невидимые, под потолком спальни, в которую на цыпочках, с ботинками в руках, вошел Бенджамин. Они увидели, как он остановился в ногах кровати и виновато посмотрел в лицо жене, которая крепко спала, увенчанная короной серебряных волос. Они услышали, как он сказал: