Пока мы устраивали лагерь, Аулуэла оделась. Затем я раздал питательные таблетки, и мы легли спать. Я заснул быстро и увидел во сне юную крылатую на фоне ущербной луны и Гормона, летящего рядом с ней… За два часа до восхода солнца я проснулся и, пока все еще спали, провел первый дозор наступающего дня, затем разбудил своих спутников, и мы отправились в сторону легендарного имперского города, в сторону Рума.
2
Свет утра был таким ярким и резким, словно рождался новый мир. Дорога, впрочем, оставалась пустой — люди не часто путешествуют в наши дни, исключая тех, кто вроде меня странствует по необходимости — или по привычке. Лишь изредка мы отходили в сторону, чтобы пропустить коляску какого-нибудь члена гильдии хозяев, влекомую дюжиной угрюмых нейтеров, запряженных цугом. В первые два часа нас обогнали четыре подобных экипажа; окна были тщательно занавешены, чтобы скрыть горделивую внешность проезжавшего хозяина от взглядов такого простонародья, как мы. Обогнало нас и несколько телег, груженных разной провизией; в небе парило несколько летунов. А в остальном дорога была предоставлена нам.
Окрестности Рума демонстрировали остатки античных времен: то отдельно стоящие колонны, то фрагменты акведуков, идущих из ниоткуда в никуда, то портики разрушенных храмов. Это был самый древний Рум, который мы видели, но попадались и более поздние наслоения из последующих циклов: крестьянские хижины, купола силовых станций, корпуса жилых башен. Видели мы и обгоревшие остовы каких-то древних летательных аппаратов. От внимания Гормона ничего не ускользало, время от времени он собирал нужные ему образцы. Аулуэла смотрела широко раскрытыми глазами и ничего не говорила, словно, зачарованная впечатлениями, всем своим существом вслушивалась в окаменевшую музыку прошлого.
Мы шли и шли, пока перед нами не поднялись стены города. Они были возведены из тщательно подогнанных друг к другу голубых полированных камней и возносились ввысь более чем на восемь ростов человека. Дорога проходила сквозь арку с отворенными настежь воротами. Когда мы приблизились к воротам, навстречу нам вышел очень высокий человек в плаще с капюшоном и маске — мрачном одеянии гильдии паломников. Не следует самому подходить к таким людям, но их зов не должен оставаться без внимания. Паломник заинтересовался нами:
— Вы откуда?
— С юга. Некоторое время я жил в Эгупте, потом по Земному мосту перебрался в Талию, — ответил я.
— А куда держите путь?
— Пока в Рум.
— Как идет дозор?
— Как обычно.
— У вас есть где остановиться в Руме?
Я покачал головой.
— Мы полагаемся на доброту Провидения.
— Провидение не всегда бывает добрым, — спокойно проговорил паломник. — И в Руме нет большой нужды в дозорных. А почему вы странствуете с крылатой?
— За компанию. К тому же она молода и нуждается в защите.
— А кто другой?
— Он мутант и вне гильдий.
— Ну, это-то я заметил. Но почему он с вами?
— Он сильный, а я — старик, потому мы и путешествуем вместе. А куда идете вы, паломник?
— В Джорслем. Разве есть другое место для моей гильдии?
В ответ я только пожал плечами.
— Почему бы вам не пойти в Джорелем со мной? — предложил он.
— Мой путь лежит на север. А Джорелем на юге… Недалеко от Эгупта.
— Вы были в Эгупте и не были в Джорслеме? — Удивление паломника казалось неподдельным.
— Да. Мое время увидеть Джорелем еще не настало.
— Ну так пойдем сейчас. Мы пойдемвместе по дороге, дозорный, и будем беседовать о прошлом и будущем, я буду помогать тебе в дозоре, а ты — в моем общении с Провидением. Согласен?
Соблазн был велик: я мысленно перенесся в Золотой Джорелем, увидел его храмы и святыни, места обновления, где старики становятся снова молодыми, его шпили и шатры крыш. И хотя я уже выбрал свой путь, в этот момент мне захотелось присоединиться к паломнику.
— А мои попутчики…
— Оставьте их. Мне запрещается странствовать с безгильдийными, и я не хочу путешествовать с женщиной. Только ты и я. Мы пойдем в Джорелем вместе.
Стоявшая рядом Аулуэла замерла и молчала в течение всего этого разговора, затем бросила на меня полный ужаса взгляд.
— Я не оставлю их.
— Тогда я иду в Джорелем один, — сказал паломник.
Он протянул костлявую руку; я почтительно коснулся кончиков длинных белых пальцев, и паломник сказал:
— Пусть Провидение окажет тебе милость, дозорный. И если ты окажешься в Джорслеме, разыщи меня.
И он зашагал по дороге.
Гормон не выдержал: