- Иефа, погоди… Иефа… - эльф протянул к барду руки, пытаясь обнять, но Иефа отшатнулась. – Ты какую-то чушь городишь, приди в себя! Что ты несешь?!
- Не подходи ко мне, урод! Тебе на всех плевать! Гнусный, самовлюбленный эгоист! Я тебя ненавижу, слышишь?! Ненавижу!
- Иефа, послушай! – Ааронн поймал полуэльфку за руку, притянул к себе и обнял, не давая вырваться. – Послушай, я прошу тебя, ну послушай же!
- Отпусти меня! Отпусти! Ты умер – мне этого достаточно! Иди, лечи свою драгоценную дубину! Пусть она еще кого-нибудь убьет! Отпусти меня!
- Не отпущу. Послушай, пожалуйста! Я ничего не понимаю – кто на вас напал? Да не дергайся ты, прекрати истерику!
- Истерику?! Истерику?!! Ты являешься с того света, как ни в чем не бывало, и просишь меня прекратить истерику?! Да ты… ты…
- Иефа, послушай! Это обычная зооморфная трансформация! Она должна была вам объяснить! Или вы не спрашивали? Иефа!
- Она? Эта тварь?! Она убила Зверя – ты слышишь меня или нет?! Походя, просто так, потому что под руку подвернулся! Она сказала, что ты умер! Она сказала – не будете же вы драться со своим другом ради куска падали в деревянном склепе! Куска падали – слышишь?! Падали! Она не дала нам даже попрощаться с тобой и…
- Иефа, все. Это совершенно непонятно, нелепо… Все должно было быть не так! Я думал, вы знаете, я думал, она объяснит вам, вы дождетесь, и мы… Даже если и… Я не знал! Я не думал, что так… Ну да, я сноб, эгоист, самовлюбленный тип, я ни о ком не думал, кроме себя, я… Я просто не думал! Мне и в голову не могло прийти, что ты будешь так… горевать.
- Делать мне больше нечего – горевать! – задушено крикнула Иефа, перестала вырываться и разревелась в полную силу. – Да я только порадовалась!
- Ну, прости меня, не плачь, я виноват, я последний болван и олух, безмозглый чурбан, ну, все, все… - Ааронн нетерпеливо поморщился, оглядывая поляну поверх вздрагивающей макушки барда. – Я должен был сам с вами поговорить, не спихивать это на нее. А я понадеялся…
- Ну почему же, - подал голос маг, скептически наблюдавший слезную сцену со стороны, - она нам все объяснила. Очень подробно. Вот только ее слова похожи на твои, как тушканчик на совомедведя. Если ты хотя бы сейчас внимательно слушал Иефу – я понимаю, это было трудно, но все-таки – ты, наверное, заметил, что наше общение с ожившей дриадой закончилось довольно плачевно. В частности, на данный момент ты наблюдаешь последствия: Стив без сознания, я еле держусь на ногах, у Зверя сломано ребро, а у Иефы нервное и энергетическое истощение, не говоря уже о многочисленных порезах, ушибах и ссадинах, и я не удивлюсь, если она слегка повредилась умом от всего пережитого. А причиной всех этих, скажем так, неудобств, стала твоя пресловутая дриада, от одного упоминания которой у меня начинается нервный тик. Я очень рад, что ты жив, Ааронн, но будь я столь же эмоционален, как наша слезливая барышня, я расцарапал бы тебе твою трансформированную рожу – это как пить дать.
- А ты изменился, Зулин, - тихо проговорил эльф, поглаживая всхлипывающую полуэльфку по голове. – Обзавелся душой, да?
- Зато ты не изменился ни капли, друг мой, как ни парадоксально это звучит. Все, Иефа, возьми себя в руки. Нужно подлатать Стива. И, я думаю, нам предстоит долгий разговор.
Всхлипывающая полуэльфка впервые послушалась мага без возражений: вывернулась из рук проводника, утерла глаза, отыскала среди разбросанных по поляне пожитков мешок с травами и принялась осматривать неподвижного дварфа, с трудом перевернув его на спину. На эльфа она больше не оглядывалась. Ааронн остался стоять, где стоял, сложив за спиной крылья, и с недоумением и обидой наблюдал, как бард хлопочет над раненым. Внутри росло и крепло чувство, похожее на смесь изумления и досады: Иефа не собиралась просить у друида помощи. Грозно хмуря опаленные светлые брови, полуэльфка промывала порезы и ссадины, и только один раз на секунду зажмурилась – когда обнаружила пробивший мякоть предплечья острый сучок. В прочем, полуэльфка быстро оправилась: вытащила его, закусив губу, продезинфицировала рану и достала из аптечной котомки эльфа кривую иглу с вдетой в нее тонкой шелковой нитью – шить. Невдалеке от них Зулин утешал своего фамильяра.
Ааронн смотрел на сопартийцев и понимал, что вот сейчас, в данный момент, ему не рады. Друид с удивлением обнаружил, что его это задевает, и задевает очень сильно, что, наверное, впервые в жизни приходится жалеть о том, что и как было сказано. Он ожидал совсем другой встречи.