- Ты уже все решил и обсудил, - Иефа присела с другой стороны костра и принялась осторожно раздувать угли. – Пожалуйста, сообщи мне результаты голосования и оставь в покое. У меня траур. Ты будешь доедать эту несчастную птицу? Нет? Как знаешь. Вилка, кушать!
Зулин с отвращением наблюдал, как совомедведь урчит над останками глухаря, и от всего сердца мечтал, чтобы все это оказалось кошмарным сном. Чтобы проснуться в башне Зодчего, сонно мотнуть головой и навсегда забыть и Стива, и невыносимую Иефу, и потерянного проводника, и Зверя, сломавшего себе хребет в дурацком походе во время дурацкой драки на дурацкой поляне. В лесу сонно чирикнула одна птица, ей ответила другая, и через пять минут Зулин почти оглох от торжествующего птичьего хора. Справа от него вздрогнул и перестал изображать статую Стив, прошелся по поляне, что-то то ли выискивая, то ли проверяя. «Я выбрал Зверя, потому что Зверь умер из-за меня, потому что когда он исчез из моей головы, мне показалось, что я схожу с ума, что это меня саданули хребтом об дерево, что меня выпили, оставив только пустую костяную оболочку! – остервенело думал Зулин, глядя, как Иефа подкидывает веточки в огонь, льет воду в котелок и вытаскивает какие-то сухие травы из котомки эльфа. По поляне потянулся запах ромашки, мяты и еще какой-то терпкий, настырный запах. Зулин смотрел на полуэльфку и не находил в себе сил подумать вслух. – Я выбрал Зверя, потому что Ааронн бросил нас, предал, выменял на древесную нежить, злобную и неблагодарную. Потому что Ааронн – эльф и друид, он наверняка знал, какое наказание ему грозит, и наплевал на то, что партия останется без проводника! Почему никто не осуждает Ааронна за его выбор?! Почему никому не приходит в голову упрекнуть его в том, что он променял судьбу и удачу партии на сомнительный бальзам для своей друидской совести?!» Мысли суетливо метались от виска к виску. Зулин вздохнул.
- Мы должны продолжить поход и выполнить задание, - сказал он, стараясь не смотреть полуэльфке в лицо. – Когда Стив перестанет тупить, он к нам присоединится, и нас будет трое. Если же он раньше загнется от потери сил, значит, нам придется двигаться дальше вдвоем.
- Вопрос только – куда двигаться? – показательно равнодушно поинтересовалась Иефа. – На восток – и ждать, пока среди леса не обнаружится столбик с табличкой: «Сворачивать здесь»? Или сразу на северо-восток – авось, наткнемся на какие-нибудь неприятности… Можем на юг отправиться. Если не будем сильно мудрить, через месяцок выйдем к морю, глядишь, вода еще будет теплая… Искупаемся голышом при луне. Так куда?
- Иефа, прекрати, - устало попросил маг. – Я не знаю, куда. Я не ориентируюсь в лесу, не обучен. Давай вместе решим…
- Поднимайтесь! – раздался за спиной Зулина суровый голос дварфа. – Солнце встало. Нам нужно идти.
- Тебе нужно – ты и иди! – огрызнулась Иефа. – А я еще чаю не выпила и прическу не сделала – не могу же я путешествовать такой лахудрой!
Зулин невольно усмехнулся, представив, как Иефа сосредоточенно сооружает «прическу» на волосах длиной с ноготь, но Стив только нахмурился и угрожающе повел топором.
- Госпожа велела идти на восток, не останавливаясь. Вставайте.
- А мы госпоже ничего не скажем, - деловито сообщила полуэльфка. – Давай, Стив, устраивайся поудобнее, кружку бери, сейчас отварчику мятного бахнем, поболтаем об жизни нашей несладкой… Мята – она здорово нервы успокаивает, тебе очень полезно будет…
- Вставайте! – дварф гневно сверкнул глазами, схватил Зулина за шиворот и поставил на ноги. Иефа не стала дожидаться такой чести и поднялась сама.
- Послушай, Стив. Ты же так хочешь быть рядом со своей прекрасной и мудрой госпожой. Давай вернемся. А чтобы она тебя не ругала, мы в кустах спрячемся и сделаем вид, что нас там нет, а ты скажешь, что мы дали честное слово идти на восток, пока с голоду не помрем. А, Стив? Ну сам посуди: что за радость тебе конвоировать нас через проклятущие буераки, когда ты можешь уже сегодня – если, конечно, поспешишь – припасть к благословенным пяткам… э…пятам своей… хм… возлюбленной.
- Иефа, прекрати, - процедил маг.
- Хоть бы ты что-нибудь новое сказал… - с упреком посмотрела на него полуэльфка.
- Госпожа велела идти на восток! – тупо повторил Стив.
- Ну, хоть с направлением определились… - вздохнула Иефа, складывая плащ.
Следующие шесть часов Зулин провел в состоянии тихого бешенства. Рот у барда не закрывался ни на секунду. Иефа пела скабрезные песенки про дварфов и дриад, (причем Зулин вполне обоснованно заподозрил, что сочиняла она их прямо на ходу) а потом интересовалась мнением Стива по поводу художественной ценности текста. С воплями: «Ой, какой красивый цветочек! (птичка, бабочка, пенек, грибочек, деревце, кустик)», - она убегала в ближайшие заросли, Стив, хмурясь, отправлялся за ней и приводил обратно за шиворот, причем в лучшем случае Иефа активно тыкала замеченный цветочек (птичку, бабочку, пенек, грибочек, деревце, кустик) ему в лицо, уговаривая понюхать-посмотреть-полюбоваться-насладиться. В худшем случае полуэльфка устраивала громкие прощальные рыдания, обвисая в руках у Стива и сморкаясь ему в плечо.