- Почему?! – хором воскликнули Зулин и Стив, а Ааронн досадливо поморщился.
- У меня с ней самая сильная связь, - тихо ответила Этна.
- Связь?! – всплеснул руками планар. – Да какая к демонам связь?! Она же тебя ненавидит!
- Вот именно, - печально улыбнулась дриада и пристально посмотрела на эльфа. – Она меня очень сильноненавидит. Искренне. Горячо. От души. Она единственная из вас, кто испытывает ко мне сильноечувство.
Обратно на восток, к месту заключения сделки, Иефа не просто шла – она почти бежала, пытаясь обогнать лихорадочно скачущие мысли. Никакие доводы и возражения на дриаду не подействовали. Она упрямо твердила, что сил у нее немного, что для камуфлирующей магии, в отличие от боевой, необходим тесный эмоциональный контакт, а такого контакта у нее нет ни с кем, кроме Иефы. Стив разошелся настолько, что заявил, будто ненавидит дриаду больше всех на свете, что дварфам вообще свойственно ненавидеть дриад, что он ненавидел дриаду еще до того, как с ней познакомился, а уж после знакомства возненавидел просто до смерти, но Этна была неумолима. Иефа не спорила. Она просто растерянно переводила взгляд со Стива на дриаду и обратно. Что идти придется именно ей, полуэльфка не сомневалась ни секунды. Но как себя вести, когда дойдешь? Как сражаться с неведомым шантажистом? Подкрасться и поленом по головушке огреть? Хорошо, если это какое-нибудь не очень крупное и не очень сильное, и еще, желательно, не очень ловкое, и, было бы неплохо, чтобы не очень храброе существо. А вдруг это могучий воин, отважный, как лев, стремительный, как змея, и хитрый, как лис? Как быть тогда?
Иефа вклинилась в перепалку и задала этот мучивший ее вопрос – «как быть?», и тогда Зулин со Стивом набросились на нее, засыпав советами и наставлениями, а проводник периодически вмешивался и объяснял, что все это чушь, и действовать нужно совсем по-другому, и в конце концов голова у полуэльфки пошла кругом, а ноги стали ватными. А потом спутники вдруг замолчали все разом и вытаращили глаза, и оказалось, что пока они пререкались, Этна «растворила» Иефу, и Зулин тут же страшно обиделся, что его не предупредили, и он не успел заметить, как она это делает. Маг дулся и бурчал, а Иефа прислушивалась к себе и пыталась понять, что же изменилось. Потом поняла. На измученные уши словно набросили плотную ткань: остался обычный слух, острый, но не сверхъестественный, и некоторое время Иефа чувствовала себя слегка оглохшей – оказывается, начала привыкать слышать. Потом Стив, глядя как-то сквозь барда, спросил: «Иефа, ты еще здесь?», и полуэльфка растерянно подтвердила, что да, здесь. «У тебя есть около часа, может, чуть меньше, - сказала Этна. – Потом ты проявишься. Старайся не делать резких движений и двигаться не очень быстро, тогда он тебя наверняка не заметит…» Иефа посмотрела на свои руки и недоуменно пожала плечами: «Я себя вижу». «Зато мы тебя – нет!» - восхищенно воскликнул Зулин. «Если не справишься за сорок минут, - сказал Ааронн, - возвращайся. Не жди, когда проявишься – это опасно. Все. Иди!»
Иефа пошла. Потом побежала. За спиной затихал обиженный рев Вилки. Что делать, как себя вести? Глупости, глупости какие.
Сначала полуэльфка мчалась, почти не касаясь ногами земли, потом сильно запыхалась и сбавила темп, потом вспомнила наставления дриады и перешла на мягкий, крадущийся шаг. К заветной поляне она подобралась, полностью восстановив дыхание, приникла к стволу дерева, из которого все еще торчала чужая стрела («Интересно, почему никто из нас не додумался рассмотреть эту стрелу как следует?»), и застыла.
Сколько времени прошло? Десять минут? Пятнадцать? Двадцать?
Иефа не знала.
Сложенное аккуратной горкой золото приветливо поблескивало на солнце. Ветер лениво шевелил ветки деревьев, и на поляну то наползала, то снова исчезала пятнисто-сетчатая тень. В воздухе дрожали серебристые сентябрьские паутинки.
Время шло.
Иефа пригрелась у теплого шершавого ствола и по секрету от себя самой мечтала, что на поляну никто не выйдет, и получится побыть вот так – совершенно одной под мягким осенним солнцем – еще часа два, а может даже и три. Ничего не видеть, ничего не слышать, закрыть глаза и просто быть, слушать непривычное умиротворение внутри… «Фотосинтез, - равнодушно напомнила себе полуэльфка. – Это просто фотосинтез. Но как хорошо лес шумит…»
От неспешного движения светотени рябило в глазах. Иефа вздохнула, опустила усталые веки и попыталась вспомнить, когда последний раз спала вдоволь. Нет, походы – это не для бардов. Походы – это для таких, как Стив, честных, наивных, прямолинейных, упрямых… недалеких. Для таких, как Зулин, амбициозных, самоуверенных, упорных, дисциплинированных… толстокожих. Для таких, как Ааронн…
Левая нога предательски подогнулась, Иефа съехала щекой по шершавой коре, встрепенулась и поняла, что уже почти задремала. Вот вам и боец в засаде! Курам на смех, честное слово!
Минуты тянулись медленно-медленно, и совсем уже невозможно было определить, пора уже возвращаться или еще не пора. А ведь все произойдет – по закону подлости – в самый последний момент, когда исчезнет хитроумная маскировка, в тот самый последний момент, про который Ааронн сказал – это опасно.
Почему вымогатель не появляется? Тоже выжидает? Чего?
Может, это просто такое изощренное издевательство? Может, никто не собирается забирать это золото, а на самом деле целью этой дурацкой затеи было сбить партию с темпа, заставить вернуться, зря потратить время на ожидание… Может как раз в это время пресловутые гоблины спешно собирают монатки и улепетывают в неизвестном направлении?
Бред.
Иефа помотала головой, забыв, что не стоит делать резких движений, и тихонько хмыкнула. Вот когда пригодился бы ненавистный слух – узнать, крадется кто-нибудь к поляне или нет. Мда, что имеем – не храним…
Трава на противоположной стороне поляны шевельнулась. Иефа вздрогнула и застыла, широко распахнув глаза. Все-таки…
К пеньку шмыгнул любопытный маленький зверек и застыл столбиком, только пышные усы на вытянутой хитрой мордочке нервно вздрагивали. Иефа беззвучно и с облегчением выдохнула. Нервы, нервы. Куница? Нет, для куницы маловат, и шерсть слишком светлая. Хорек? Ласка?
Зверек деловито обнюхал золото и стрельнул глазками по сторонам. Все-таки ласка. В прочем, какая разница. В любом случае, зверушка не могла нацарапать на клочке бересты записку и примотать ее к стреле, да и на кой ляд ласке деньги?
Иефа улыбнулась, представив себе, как ласка рассчитывается в каком-нибудь бандитском притоне добытым золотом и важно топорщит усы, принимая очередной заказ на убийство, кражу или похищение. «Забавно будет, если выяснится, что Бристольские гильдии обула тоже она», - подумала полуэльфка и совсем развеселилась.
Между тем зверек трижды обежал поляну, еще некоторое время постоял столбиком – как самый настоящий часовой – видимо, так и не нашел ничего для себя интересного и ловко шмыгнул в те же кусты, из которых появился.
Прошло минут двадцать. «Никто не придет, - подумала Иефа. – Если ласка так спокойно себя вела, значит, к поляне никто не приближался. По крайней мере, с той стороны. Все-таки это был отвлекающий маневр».
Резкий порыв ветра ворвался в кроны деревьев, Иефа поморщилась – листья зашумели как-то слишком громко, резко – отлепилась от ставшего уже родным ствола и успела подумать, что теперь уж точно пора возвращаться, потому что Зулин уже наверняка…
Неожиданный сильный толчок вмял ее обратно в дерево, широкая ладонь запечатала рот, заглушив невольный возглас, и низкий хриплый голос у самого уха – Иефа почувствовала теплое дыхание на шее – вкрадчиво произнес:
- Пикнешь – убью.
- Где она шляется?! – пятый или шестой раз возопил Зулин, остановившись перед дриадой и уперев руки в бока. Последние полчаса маг метался туда-сюда, нервно хлопал крыльями, ругался и брюзжал невыносимо. Семь шагов на восток, семь шагов обратно на запад – Зулин протоптал уже довольно приличную тропинку, обозначая маршрут своей нервозности, но полуэльфка не возвращалась. – Я спрашиваю, где она шляется?!