- Почти выкрутилась, - равнодушно констатировал эльф. – Очень старалась, но все-таки недостаточно. Восхищаюсь твоим бесконечным упрямством и богатой фантазией. Истинный бард, что и говорить. Неопытный, правда, но ничего, Иефа, не переживай, с годами это проходит. Главное не распускать себя. Не сходить с каменистого пути самосовершенствования, если можно так выразиться. Все время помнить, что…
- Ааронн, остановись, - тихо попросила полуэльфка, с трудом сдерживая растущее бешенство. – Пожалуйста, остановись.
- Да как я могу остановиться, если ты врешь! – неожиданно заорал проводник и вскочил на ноги. Иефа отшатнулась. – Все твои логические выкладки яйца выеденного не стоят, потому что построены на хроническом вранье! Слушать противно! Отвечать противно! Ты сама мне противна!
- В этом все дело, да?! – заорала в ответ Иефа и, внутренне зажмурившись, спустила ярость с поводка. – Ты нас всех готов в землю зарыть, лишь бы унизить меня как-нибудь позаковыристей! Тебе плевать, что время идет, что нас пятеро доходяг против десяти тренированных вояк, что нам надо не только выжить, но еще и задание выполнить! Что за извращенное удовольствие ты получаешь, заставляя меня отчитываться и оправдываться?! Тебе не все равно, на чем построены мои логические выкладки?! Почему бы просто не сделать, как я говорю?! Ну конечно! Поверить полукровке на слово – ересь неслыханная! Лучше мы ее каблуком, каблуком – и потоптать подольше, чтоб не высовывалась!
- Да кто ты такая – топтать тебя! Пустое место! Глупая, вздорная, инфантильная девица! Наглая и ни на что не способная!
- А как же мой ущербный кодекс чести, а, друг мой?! А как же моя способность – как это ни дико звучит – на самопожертвование?! Не ты ли пел эту песню, когда Этна сказала, что тебе придется что-то решать с девочкой?! Ты зря так нервничаешь, Ааронн! Я вполне могу принять правду и быть тем, что ты из меня сделал – занятием, от которого очень легко отвлечься! А знаешь, почему?! Потому что мне от тебя ничего не нужно! И никогда ничего не было нужно! Я думала, у меня есть товарищ, слышишь? Даже не друг – куда мне до эльфийского принца! – нет, просто товарищ по походу, для которого я не пустое место, а голос, рука и разум! Или думать так – тоже крамола?! Ты так добросовестно боишься моих претензий, которые сам себе придумал, что просто не слышишь, что тебе говорят! А речь сейчас не о тебе, любимом, и не обо мне, драгоценной, а о том, что я иду вместе с вами, живу вместе с вами, и если вы меня сейчас не послушаете, в итоге сдохну вместе с вами к такой-то матери, а я не хочу умирать! Слышишь, ты?! Я не хочу умирать!
- Вот это, - эльф тяжело дышал, с трудом выталкивая из себя слова, - вот это меня совершенно не удивляет. Ты всегда тряслась только за свою шкуру.
- Слышь, остроухий, - медленно произнес Стив, словно каменную глыбу уронил. – Не перегибай. В бою мне приятно было бы знать, что пигалица прикрывает мне спину.
- Не надо, Стив… - Иефа вдруг сильно и в одночасье устала. Выдохлась. С ней бывало иногда такое, когда яростный запал проходил, и становилось глубоко безразлично, чем закончится спор. Наваливалась душная, как пыльная мешковина, апатия, наваливалась и шептала – для чего? Для кого? Брось, что ты корчишься… Смешно, право слово.– Спасибо, но не надо. Верите вы мне или нет, а решать что-то придется. Выработать хоть какую-то тактику. Договориться, по крайней мере, кто чем воюет, чтобы не мешать друг другу.
- Главное – как можно скорее убрать шамана, - громко сказала дриада, и все на нее обернулись. – Гоблины опасны только в ближнем бою, а шаман может натворить много плохого, даже не показавшись ни разу на глаза. Тем более, что без шамана гоблины совершенно забывают о какой бы то ни было дисциплине. Значит, в первую очередь шаман.
- И кто этим займется? – неуверенно поинтересовался Зулин.
- Тот, кто имеет такую возможность. Ты. Или я.
- Следопытов я бы тоже со счетов не сбрасывал, - ни на кого не глядя, включился в обсуждение Ааронн. – Особенно если их двое.
Иефа устало опустилась на землю и обняла руками колени. Партия разрабатывала общий план действий на случай столкновения с патрулем. С ума сойти.
- Слышь, козявка, - Стив легонько ткнул полуэльфку в плечо.
- Да? – Иефа повернула голову и внимательно посмотрела дварфу в лицо. Что-то в его голосе заставило ее насторожиться.
- Ты знай – я тебе верю. Только мне все равно нужно спросить… Ты правду говорила про следы?
Иефа вздрогнула, замешкалась… «Я доверил бы ей спину»?
- Нет, Стив. Я врала.
- Не было никаких следов?
- Не было никаких следов.
- И патруля никакого нет?
- Патруль есть.
- Но ты же не видела.
- Мне подсказали.
- То есть Ааронн был прав? Ты с кем-то виделась ночью, кто-то рассказал тебе про патруль… И все эти турусы на колесах, которые ты развела… про логику, выводы… мол, сопоставила… Это все чтобы выкрутиться?
- Да, Стив. Да, Ааронн был прав.
- Эх, ты… - дварф яростно шмыгнул носом, в котором засвербела горькая-горькая обида, отвернулся от барда и поднялся на ноги.
- Стив! – Иефа удержала его за руку. Голос у нее был жалобный.
- Чего ты от меня-то хочешь?!
- Стив, я хочу, чтобы ты мне верил. Пожалуйста. Ты должен мне поверить.
- Как?! – с сердцем спросил Стив, выдернул руку из влажной бардовской ладошки и отошел в сторону.
* * *
Он был молод. Он был смел и дерзок.
Глуп?
Дьявольски. Бесшабашно. Преступно.
А главное, он был уверен в себе. Он лелеял свою дерзость и, кажется, гордился своей глупостью.
Недостатки? Чушь! Он любил свои недостатки.
Трусливое жалкое старичье тряслось над каждым словом и жестом и все бубнило сиплыми от страха голосами о равновесии, балансе, взаимосвязанности добра и зла, и что мир не может быть черно-белым, и что все непросто, и что нужно искать компромиссы…
Компромиссы! Слово-то какое, скользкое, верткое, словно угорь! Компромиссы… Они просто прикрывали умными словами свое старческое бессилие.
А ведь все так просто, на самом деле очень просто. Один раз перестать бояться и принять решение, достойное бога.
Это легко.
Это легко – быть богом.
Он станет. Ждать осталось совсем немного – добрать ту малую толику знаний, которой ему недостает, и мир… Да, весь мир!
И пусть, пусть! Пусть – жестоко, пусть – непримиримо! Пусть – страшно! Но зато раз и навсегда! А потом…Лечить всегда больно, вправлять вывихнутый сустав, зашивать рану, прижигать, чтобы не попала зараза…А шрамы – они учат, они не дают забыть и предостерегают – остановись, вспомни, как больно было в прошлый раз! Ты же не хочешь опять?
Потом ему еще скажут спасибо. Его еще будут восхвалять, будут поклоняться ему и ловить каждое его слово. Потому что он единственный – смог.
- Зулин… Зулин, проснись. Пора.
Маг вскинулся, потер красные и сухие от недосыпа глаза и сел. Лес тонул в кромешной молчаливой тьме, и только верхушки деревьев шевелились живой неровной бахромой на фоне почти черного неба.
Костер не горел. Зулин огляделся – рядом с ним сидел Зверь и шевелил носом, вбирая слабый ночной ветер. «Они все еще там?» - беззвучно спросил маг. «Да», - коротко протелепал Зверь и зевнул.
Напротив мага сидела собранная и очень серьезная полуэльфка, что-то шептала на ухо своему совомедведю и нервно перебирала пальцами перья у него на загривке. В стороне Стив, хмурясь, перетряхивал сумки – что-то искал. Зулин открыл было рот, намереваясь спросить, что именно, но в этот момент дварф облегченно вздохнул, извлек из недр рюкзака гребешок и принялся тщательно расчесывать бороду. Маг со стуком захлопнул рот и поежился.
«Пятеро против десяти. Перевес всего-то два к одному. И у нас есть явные преимущества. Мы знаем, где они. Это раз. Они не ждут нападения. Это два. Они спят. Это три. Ведь они спят?» «Не все, - протелепал Зверь. – У них такой же настырный командир, как у нас. Он выставил часовых».