- Планы меняются, - ровным голосом произнес эльф и наконец-то извлек меч из ножен. – Приготовились. Зулин, ты меня слышишь?
- Слышу, - напряженно, сквозь зубы процедил маг, который инцидент с гоблином попросту проигнорировал.
«Кого же ты там высматриваешь?» - мысленно спросил у планара Стив и, завертев топором мельницу, выскочил из укрытия.
- Зулин, огневик! Этна! – крикнул эльф и тоже покинул свое убежище. Всклокоченным демоном, издавая грозный клекот, за ним выскочил Вилка.
* * *
В первое мгновение Стиву показалось, что кто-то сдернул с его головы плотный пыльный мешок: звуки боя накатили яростной волной, накатили и накрыли дварфа с головой. Стив даже пошатнулся от неожиданности, за что тут же поплатился – кривой султанатский клинок достал его, больно ужалил в левое предплечье. Дварф хекнул, уходя от следующего удара, и больше равновесия не терял.
То ли несчастливая судьба партии решила поразвлечься за его, Стива, счет, то ли сработало его личное невезение – противником дварфа оказался Шустрый. «С этим не заскучаешь,» - почти с нежностью подумал Стив, отступая шаг за шагом и пытаясь сообразить, есть ли вообще у саиба слабые места. Шустрый скалил белоснежные зубы и гортанно выкрикивал что-то залихватское – подбадривал себя, а может, ругался, - выяснять было не досуг. Немного выручала общая толкотня и неразбериха – пару раз Стив довольно ловко подставил султанатскому мечу попавшихся под руку гоблинов, чем убил двух зайцев: и себя оборонил, и численность врагов снизил. Мелочь, а приятно. Шустрый изящество маневра оценил по достоинству, весело гикнул и заработал клинком еще быстрее.
В сумятице боя мелькали черные крылья Ааронна, слышался рев совомедведя. То тут, то там возникала тоненькая фигурка дриады, окутанная уже знакомым дварфу зеленым туманом – гоблины, что поглупее, старались подобраться поближе, соблазненные внешней безобидностью лесной хозяйки, и снопами валились на каменный пол, где их настигал крепкий клюв и не по возрасту страшные когти Вилки. Все это Стив отмечал краем сознания, и все ждал, когда же в бой вступит планар, но Зулин воевать почему-то не спешил.
Шустрый теснил дварфа к дальней стене. Оба тяжело с присвистом дышали, но позиций ни один сдавать не собирался. Саиб находился в трех местах одновременно, пытаясь пробить брешь в защите низкорослого противника, а Стив не рисковал начинать наступление и сосредоточенно работал топором, уйдя в глухую оборону. Наверное, они так и кружили бы по пещере – кто первый устанет? – вклиниваясь в чужую драку, разделяя противников, мешая и помогая, если бы в их поединок не вмешался третий.
Гоблин был высоченным даже по человеческим меркам – не иначе мамаша его умудрилась загулять с каким-нибудь неразборчивым троллем. На нем были добротные кожаные штаны, на диво справная куртка и дорогущий пояс. В грязном зеленом ухе болталась золотая серьга. Командир? Похоже на то. Кватал, кажется. Он с ревом налетел на Стива, на ходу замахиваясь мечом, но промахнулся и тут же взвыл от боли: возмущенный бесцеремонным вмешательством Шустрый достал гоблина самым кончиком меча, прочертив красную полосу через добрую половину морды, от виска до подбородка. Не то чтобы покалечил, но здорово взбесил. Дварф быстро переглянулся с саибом, и они не сговариваясь бросились на общего врага. Гоблин завертелся на месте, отбиваясь одновременно от изогнутого султанатского меча и тяжелого дварфского топора. Стив рубил молча и сосредоточенно. Саиб сверкал белозубой улыбкой и даже, кажется (откуда только дыхалка взялась?), пел что-то воинственное, дварф не вслушивался. Вдвоем они погнали гоблинского командира через пещеру, по пути сшибая всех, кто попадался под руку. «Ну почему, Мораддин, - остервенело думал Стив, - почему так? Ну прикончим мы его – опять друг на друга полезем! Этот чернявый не сдастся – раньше от смеха помрет, если ему такое предложить… Знатный боец, чтоб меня шлаком завалило…» Шустрый, словно отвечая мыслям временного напарника, весело подмигнул. А потом из черноты бокового хода (прав был эльф, их там действительно было несколько) выметнулся сгусток тьмы, утробно взвыл, вцепился в морду ошалевшего гоблина, и принялся драть его когтями.
- Зверь! – с некоторым запозданием дошло до Стива.
Кватал крикнул, выронил меч, заметался, пытаясь оторвать от себя неведомое жуткое создание. Шустрый несколько мгновений наблюдал за его тщетными попытками – во взгляде саиба явственно читалось сожаление – а потом повернулся к дварфу и приглашающе махнул мечом – продолжим, мол. Стив нетерпеливо дернул плечом.
Появление фамильяра могло означать две вещи – во-первых, планар не позволит своему коту сражаться в одиночку, а, во-вторых, где-то рядом (живая или не очень – это уж как повезет), скорее всего, находится Иефа. Первым делом дварф поискал взглядом Зулина – заметил ли тот, что полку прибыло? – увидел его в одном из проходов, и вот тут-то ему стало по-настоящему нехорошо. Маг больше не прятался. И на своего фамильяра он не смотрел. Он стоял, готовый отправить в полет недюжинную грозовую сеть, и не отрывал глаз от чего-то (кого-то?) на другом конце пещеры. У планара было сосредоточенное лицо фанатика. Стив проследил направление его пристального взгляда и похолодел. Время остановилось.
У одного из боковых ходов, покачиваясь и обводя пещеру мутным взглядом, стояла Иефа. Вернее, то, что когда-то было Иефой. В пигалице не осталось ничего человеческого. И ничего эльфийского. Словно какая-то неведомая сила изломала, искорежила ее изнутри и снаружи, уничтожив все, что связывало барда с внешним миром, превратив ее в залитое кровью, безумное нечто, готовое уничтожить каждого, кто встанет на пути. И этому существу – Стив понял это четко и ясно, как будто кто-то убрал темную повязку с глаз – предназначалась грозовая сеть, потрескивавшая в отведенной назад руке планара.
Время тронулось с места и понеслось, набирая обороты. Шустрый гортанно крикнул, привлекая к себе внимание, и бросился в бой, но Стиву было не до него. Поражаясь собственной прыти, дварф нырнул под султанатский меч, рогом высек искры из вражеской кольчуги и вышиб из Шустрого дух, со всего размаху впечатав его в скальный выступ. Саиб закатил глаза и осел на каменный пол. Стив обернулся. Существо колченого двигалось к центру пещеры, то пропадая из виду за спинами сражающихся, то снова появляясь. Там, где оно проходило, оставались трупы. Из дальнего конца пещеры, выжидая подходящий момент, за существом следил планар.
- Зулин, не надо! – в отчаянии проревел Стив, но маг даже головы не повернул. То ли не слышал, толи не хотел слышать. Он был сосредоточен, собирался бить наверняка. – Зулин, не надо!
Стив прорубался к центру и понимал – не успеет. Он молился Мораддину о том, чтобы гоблины и саибы накинулись на пигалицу всем скопом, закрыли ее своими телами от внимательного взгляда планара, дали ему, Стивану Утгарту, малюсенький шанс добраться вовремя, а там уж он как-нибудь справится, прикроет, защитит… Мораддин не услышал. Иефа отшвырнула в сторону окровавленное тело и остановилась. Она была видна, как на ладони. Зулин отправил грозовую сеть в полет.
- Иефааааааааааааа! – надсадно закричал Стив и рванулся вперед так, что затрещали жилы, прекрасно понимая, что все равно опоздает. Уже опоздал.
Она обернулась на крик, распахнула глаза – серые. Синие? Потом перевела взгляд на Зулина. Грозовая сеть окутала ее. Стив споткнулся и повалился на колени. Пещера, дымный чад факелов, мелькание разгоряченных схваткой тел, лязг оружия – все это отдалилось, расплылось мутным пятном, осталась только она, пигалица, с горестным недоумением глядящая в равнодушное лицо мага. Стив ждал крика, запаха горящей плоти, короткой и страшной предсмертной агонии. Но Иефа просто впитала в себя грозовую сеть, как губка впитывает воду. Постояла несколько секунд, неловко раскинув руки и покачиваясь, а потом вдруг вспыхнула ярким желтым пламенем – вся, от головы до пят, и вот тогда запрокинула голову и закричала. Бойцы, оказавшиеся рядом, испуганно шарахнулись в стороны от жара, прикрывая лица. Языки пламени выстреливали из живого костра, в который превратилась полуэльфка, хватали гоблинов за одежду, плясали, набирая силу, на красных плащах саибов. По каменному полу покатились воющие тела, сбивая пламя. Бой прекратился сам собой. Иефа кричала.