Стив, так и не поднявшись с колен, потрясенно смотрел, как вспыхивают волосы-веточки, взметаются вверх оранжевым огненным вихрем и вдруг превращаются в иссиня-черные кудри, грозовым облаком мечутся в языках пламени; как стираются и возникают вновь черты лица, но это уже чужое лицо. В огненном столбе, раскинув израненные, покалеченные руки, кричит босая черноволосая девушка в грязной изодранной рубахе до колен. Огонь жадно пожирает ветхую ткань, лижет белое тело, вспыхивает рубаха, горят волосы, и снова все меняется. Невидимая рука рисует другое лицо, волосы пшеничным плащом падают на плечи и тут же скручиваются от жара, в прорези изломанного мукой рта сверкают клыки, курчавятся клейкие листочки на голове, но огонь слизывает их оранжевым языком, и снова мечется черное грозовое облако кудрей…
Стив не заметил, когда отчаянный крик горящего существа сложился в речитатив на незнакомом языке. Беспрестанно меняясь, оно вскинуло руки вверх, и гудящий столб пламени взметнулся к потолку пещеры, расшибся о каменный свод, растекся по нему огненными каплями, и обрушился вниз смертельным дождем. Сгустки пламени живыми каплями падали на головы сражающимся, оплетали их жадными оранжевыми щупальцами. Пещера заполнилась отчаянным ревом и воем гибнущих гоблинов.
Стив вышел из ступора, встрепенулся, метнулся в сторону, прикрылся от огненных капель ополоумевшим от ужаса саибом, пробежал несколько шагов, таща его за собой, потом оттолкнул, прыгнул к стене и укрылся в боковом проходе. Через секунду в коридор дымящимся клубком выкатился Вилка, скуля и нещадно воняя жженым пером. Стив осторожно выглянул из-за выступа. По пещере беспорядочно метались объятые огнем фигуры, сталкиваясь и сбивая друг друга с ног, катались по каменному полу, пытаясь сбить пламя, вскакивали, бежали и в конце концов снова падали, чтобы больше не встать. Самые сообразительные жались к стенам и пытались за выступами спрятаться от огня, но капли горящими слизняками сползали по стенам, находили их и убивали. Дварф обшаривал пещеру взглядом, надеясь и одновременно страшась найти сопартийцев, и не находил.
Его взгляд все чаще возвращался к существу в центре пещеры, и настырная мысль о том, что его нужно остановить, и что, наверное, прав был маг, потому что остановить – означало убить, обжигала нутро хуже огня. Стив убеждал себя, что это уже не Иефа, что пигалицы больше нет, и не верил, отказывался верить сам себе, и молился, чтобы его избавили от этого выбора.
А потом кто-то милосердный решил все за него. Существо захлебнулось криком, замолчало и пошатнулось. Из его левого плеча торчала стрела – оперение горело. Кто-то метил в сердце, но промахнулся – рука дрогнула?
Существо ухватило древко правой рукой, потянуло стрелу из тела и снова закричало, постепенно переходя на ультразвук. У Стива потемнело в глазах и пошла кровь носом. Дварф шарахнулся из прохода, споткнулся, упал на четвереньки, схватил в охапку брыкающегося совомедведя и пополз прочь от пещеры, слепо натыкаясь на стены. Он успел проползти шагов двадцать и нырнуть в воняющее нужником боковое ответвление, перед этим забросив туда Вилку, когда за его спиной раздался чудовищный взрыв. Стены зашатались, Стива швырнуло на пол, с потолка посыпались осколки камня, а потом пещера выплюнула длинный язык пламени. Огонь облизал стены коридора, поджег дварфу подошвы ботинок и пропал. В наступившей тишине удары собственного сердца показались Стиву оглушительными.
* * *
- Доволен? – горько усмехнувшись, спросил эльф.
- Я не этого хотел, - голос Зулина дрогнул. Они стояли у одного из входов в пещеру, в котором успели укрыться, когда пошел огненный дождь. Зулин, Ааронн, Этна и Зверь. Усталые, обгоревшие, покрытые кровью и копотью, но все-таки живые. В пещере стояла удушливая вонь от сгоревших тел, клубился дым, хлопья сажи оседали на камни.
– Я не этого хотел, - повторил маг. Ааронн не ответил. Он смотрел туда, где в центре выгоревшего круга лежало, неудобно изогнувшись, тело Иефы. Огонь не тронул ее, хотя обломок стрелы, торчавший из ее плеча, почернел и обуглился.
Слева послышалась возня, и в пещеру, шатаясь, ввалился дварф. За ним выбрался всклокоченный совомедведь. Стив встретился взглядом с проводником и, закрыв глаза, устало сполз по стене. Вилка покрутился возле него с полминуты, но потом поднял морду, словно учуяв что-то, щелкнул клювом, взревел и бросился к телу хозяйки. Ааронн отвернулся. Смотреть, как детеныш совомедведя жалобно тычется мордой в неподвижные руки барда, было невыносимо.
- Что теперь? – тихо спросила Этна, ни к кому особо не обращаясь.
Теперь, наверное, нужно было осмотреть тела – вдруг кто-то выжил – и выяснить, куда ведут ходы из пещеры. Один из них наверняка закончится крепкой дубовой дверью, за которой обнаружится хранилище, а в нем – мирогляд. А может быть, и еще что-нибудь интересное. Тогда можно будет убраться подальше от этих проклятых каменных коридоров, отмыться в ручье, выспаться у костра и вернуться в Бристоль. Вот, что нужно было делать теперь. Но сказать об этом Зулин почему-то не решился. «Ты убил ее», - протелепал Зверь. Зулин вздрогнул, поднял голову и встретился с немигающим взглядом фамильяра. Не выдержал, отвел глаза. «Не я, - подумал он. – Ее убил не я. Ее убил тот, кто пустил стрелу». Кот презрительно фыркнул и отошел. Маг тяжело вздохнул. Можно было придумать сотню логических обоснований того, что полуэльфка погибла по собственной дурости. Можно было привести неопровержимые аргументы, но что-то внутри Зулина восставало против казуистики. Он убил ее. Он собирался убить ее и убил. Убил.
Планар повернулся к пещере спиной и сгорбившись побрел вдоль по коридору, послужившему им убежищем.
* * *
Вилка горестно подвывал, пытаясь разбудить хозяйку, которая почему-то не желала открывать глаза. Жалобный плач детеныша гулко отдавался под каменными сводами. Стив не выдержал и встал. Шагнул вперед, не поднимая глаз, остановился. Он не знал, сможет ли посмотреть козявке в лицо. Он даже не знал, осталось ли у нее лицо, или она стала таким же обезображенным куском обгоревшей плоти, как все остальные. Наверняка, так оно и было.
Стив сделал еще один шаг и снова остановился. Брезгливо переступая мягкими лапами, к нему подошел фамильяр и потерся лбом о колено. Стив опустился на корточки и запустил пальцы в густую шерсть кошачьего загривка. Зверь замер.
- Я не могу, - прошептал Стив. – Слышишь, я не могу.
Кот слабо качнул хвостом и переступил передними лапами, соглашаясь. Стив закусил губу, сдерживая рвущийся наружу тоскливый вой, и сердито утер глаза, размазав по щекам кровь и копоть. Встал, решительно тряхнул головой. Поднял, наконец, глаза и посмотрел.
Измученный горем совомедведь лежал возле пигалицы, спрятав морду под бардовскую ладошку, и со стороны все выглядело так, словно полуэльфка просто прилегла отдохнуть в неподходящем месте и случайно уснула – вот только поза была неудобная, и обломок стрелы торчал. Стив шагнул – раз и еще раз. Как ему хотелось, чтобы из прохода выскочила толпа гоблинов, и тогда пришлось бы снова рубить и принимать на себя удары!
Но гоблины из прохода не выскочили. Оттуда вышел планар, бережно прижимая к груди что-то круглое, завернутое в парчовую тряпицу.
- Я нашел его, - жалобно сказал Зулин. Стив остановился и непонимающе уставился на мага. – Я нашел его. Нашел мирогляд. Все… Теперь мы можем вернуться домой.
Ему никто не ответил.