Слева глубина была больше – вода темнее, разглядеть ее можно только по барашкам на волнах. Обернувшись, Ратлидж не увидел Тревельян-Холл; над возвышенностью поднималась только крыша.
У него за спиной послышался шум шагов; обернувшись, Ратлидж увидел, что к нему приближается Рейчел Ашфорд. Ратлидж дождался, пока она подойдет.
– Он ушел? – спросила она.
– Кто, Кормак Фицхью? Нет, я оставил его в доме.
Рейчел задумчиво прикусила губу и сказала:
– Что ж, значит, с кораблями придется подождать до завтра… – Она посмотрела на него, приложив ладонь козырьком ко лбу. – Ну да, я все понимаю… – Она словно отвечала на его безмолвный вопрос. – Все равно я еще не готова их забрать. Просто… – Подумав, она другим тоном продолжала: – Вот вы там побывали. Что вы почувствовали?
Она имела в виду кабинет на втором этаже. И Ратлидж не мог притвориться, будто не понял ее.
Глядя на море, он честно признался:
– Не знаю.
Хэмиш очень отчетливо произнес: «Девица не просит ей лгать!»
Потрясенный, Ратлидж повернулся к ней и спросил:
– Почему вы решили, что там что-то чувствуешь?
Настал ее черед уклониться от прямого ответа.
– Я… когда человек принимает такое важное решение, он не рассчитывает на то, что в конце концов останется жив. Понимаете, с фантазией у меня все в порядке. Я не истеричка. Но, когда я вошла в дом, услышалатишину. Не поняла, что именно она мне шептала. Но мне стало страшно.
– Хотите, я вам помогу? Вынесу корабли в коридор, а вы упакуете их, не заходя в кабинет… – Потом Ратлидж и сам не мог бы сказать, почему вызвался помочь ей. Разве что почувствовал ее боль. А что такое боль, он понимал прекрасно.
Удивившись, Рейчел ответила:
– Если вам нетрудно… Не хочется просить миссис Трепол или других – они только посмеются надо мной. Но если бы вы могли… когда Кормак уедет? Я… была бы вам очень признательна.
Следующий вопрос сорвался с губ Ратлиджа словно сам по себе. Неожиданно он прозвучал довольно грубо – Ратлидж принял рассказ Кормака гораздо ближе к сердцу, чем ему бы хотелось.
– Как по-вашему, Оливия Марлоу могла убить своего сводного брата, а затем и себя?
Вначале ему показалось, что женщина вот-вот потеряет сознание, так она побледнела. Пытаясь взять себя в руки, Рейчел несколько раз глубоко вздохнула. Ратлидж потянулся к ней, собираясь взять ее за плечо, поддержать, но она сбросила его руку.
– Значит… вот что вы почувствовали в той комнате?
– Нет, просто я полицейский и ничего не исключаю. В конце концов, вы сами попросили нас заново открыть дело.
На ее лицо вернулся румянец, и она проглотила подступивший к горлу ком.
– Вы поступили очень жестоко, – хриплым, грудным голосом произнесла она. – Я даже в самом страшном… слышите… даже в самом страшном сне не могу себе представить, чтобы Оливия смогла причинить вред Николасу. Или он – ей.
И все же его вопрос задел в ней какую-то чувствительную струну. Видимо, она и сама часто думала об этом, но теперь вопрос Ратлиджа облек ее подозрения в слова.
Глава 5
В деревню они вернулись вместе; между ними повисло грозовое молчание; оно все сгущалось и мрачнело, но не прорывалось. После яркого солнца приятно было очутиться в тенистой, прохладной роще.
Хэмиш что-то бормотал о женщинах, о том, что у Рейчел Ашфорд то и дело меняется настроение, о том, с каким облегчением он покинул Тревельян-Холл. Ратлидж не обращал на него внимания. Он по-прежнему не мог примириться с мыслью о том, что Оливия Марлоу – убийца, и проклинал Кормака Фицхью за его рассказ.
Нет, тревожила его не Оливия Марлоу. Он, Ратлидж, почти ничего не знал об Оливии Марлоу. Он знал поэта по имени О. А. Мэннинг и стихи, которые стали для него лучом света во мраке войны. Даже перед самим Господом Ратлидж поклялся бы, что О. А. Мэннинг – не убийца. Такого просто не могло быть! С другой стороны… какие у Кормака Фицхью причины лгать или искажать правду? Он ведь не знал, что Ратлидж – не сотрудник Скотленд-Ярда, а просто человек – услышал тихий звон, как будто разбилось что-то хрупкое, то была весть об убийстве, якобы совершенном Оливией Марлоу.
Как будто угадав, какая буря бушует в голове у Ратлиджа, Рейчел тронула его за плечо и остановилась:
– В чем дело? Что вас тревожит?
– Не знаю, – откровенно признался он. – По-моему, я приехал в Корнуолл совершенно без толку. – Уж лучше Лондон и скука, чем такое!