В дверях пилотской кабины послышался голос Доэрти:
– Вы покончили со своими забавами, парни? Я хочу собрать регистраторы и отправиться домой.
Выходя из кабины, Бэрн прикоснулся к плечу Кейси:
– Можно тебя на минутку?
– Да, конечно, – ответила она. Бэрн повел ее в хвост самолета, где их никто не мог подслушать. Наклонившись к ее уху, он спросил:
– Что ты знаешь об этом парне?
– Он принадлежит к семейству Нортон.
– Что еще?
– Его прислал ко мне Мардер.
– Ты его проверила?
– Нет, – сказала Кейси. – Поскольку его прислал Мардер, я решила, что опасаться нечего.
– Так вот, я говорил со своими друзьями из отдела сбыта. По их словам, это скользкий тип. Они советуют не поворачиваться к нему спиной.
– Кенни…
– Говорю тебе, с этим парнем что-то неладно. Проверь его, Кейси.
Орудуя визжащими электрическими отвертками, они сняли крепления и удалили палубную панель, обнажив хитросплетение кабелей и коробок под пилотской кабиной.
– Господи, – пробормотал Ричман, вытаращив глаза.
Рон Смит, руководивший операцией, нервно провел ладонью по лысине.
– Отлично, – произнес он. – А теперь вон ту панель, слева.
– Сколько ящиков на этой машине, Рон? – спросил Доэрти.
– Сто пятьдесят два, – сказал Смит. Кейси подумала, что любому другому человеку пришлось бы перелопатить толстенную пачку чертежей, чтобы дать ответ. Но Смит знал электрооборудование корабля назубок.
– Что будем брать? – спросил Доэрти.
– РПК, ЦРПД и ЭАД, если он здесь есть, – сказал Смит.
– Ты что, не знаешь, есть ли здесь ЭАД? – поддразнил его Доэрти.
– Его устанавливают по выбору заказчика, – объяснил Смит. – Думаю, на этом самолете его нет. Обычно ЭАД укрепляют в хвосте, я смотрел там, но не нашел.
Ричман повернулся к Кейси; на его лице вновь появилась озадаченная мина.
– Я думал, мы собираемся взять «черные ящики», – сказал он.
– Именно, – ответил Смит.
– Сто пятьдесят два «черных ящика»?
– Черт возьми, – сказал Смит, – самолет буквально напичкан ими. Но мы возьмем только главные – десять-двенадцать модулей ЭНП, которые заслуживают внимания.
– ЭНП, – повторил Ричман.
– Ну вот, теперь ты в курсе, – сказал Смит и, отвернувшись, склонился над панелями.
Кейси вновь пришлось пуститься в объяснения. В представлении широкой публики самолет – это огромная металлическая машина с рычагами и штурвалами, которые поднимают и опускают управляющие плоскости. Где-то среди всей этой механики спрятаны два магических «черных ящика», которые записывают все, что случилось в полете. Те самые «черные ящики», о которых постоянно судачат в выпусках новостей. РПК, или регистратор переговоров в кабине, представляет собой прочный корпус с магнитофоном, который записывает последние полчаса переговоров на ленту, склеенную в непрерывное кольцо. Еще есть ЦРПД, цифровой регистратор полетных данных, фиксирующий все параметры полета на случай катастрофы, чтобы следственная комиссия могла разобраться в ее причинах.
Однако расхожее мнение имеет мало общего с истинным устройством большегрузных машин, продолжала Кейси. На реактивном транспортном самолете очень мало рычагов и вообще механических устройств. Управление осуществляется с помощью гидравлики и электричества. Пилоту не приходится перемещать элероны или интерсепторы собственной мускульной силой. Все устроено наподобие гидроусилителя руля в автомобиле; поворачивая штурвал или нажимая педали, пилот посылает электрические импульсы, включающие исполнительные гидравлические механизмы, которые, в свою очередь, поворачивают управляющие плоскости.
Пассажирский авиалайнер управляется чрезвычайно сложной электронной системой – десятки компьютеров, связанных между собой сотнями километров проводов. Есть компьютеры для прокладки курса, для навигации, для радиосообщения. Компьютеры управляют двигателями, поворотными плоскостями, микроклиматом в салонах.
Каждая компьютерная система включает в себя несколько подсистем; например, навигационная состоит из подсистемы инструментальной посадки, дальномера, систем для слежения за окружающим пространством и уклонения от столкновений, системы предупреждения о приближении земли.
В такую сложную систему относительно нетрудно встроить цифровой регистратор полетных данных. Поскольку большинство команд подается электрическими импульсами, их остается лишь пропустить через ЦРПД, который запишет импульсы на магнитный носитель.
– Современный ЦРПД фиксирует восемьдесят различных параметров за каждую секунду полета, – сообщила Кейси.
– В каждую секунду? – переспросил Ричман. – Наверное, он очень большой?
– Вот он, – ответила Кейси, ткнув пальцем. Рон извлекал из стойки оранжевый с черными полосами ящик размером с коробку из-под обуви. Рон опустил прибор на пол и установил на его место новый – для перелета в Бербэнк.
Ричман наклонился и приподнял ящик за ручку из нержавеющей стали.
– Тяжелый, – заметил он.
– Его корпус способен выдерживать падение с высоты полета, – объяснил Рон. – Само же устройство весит от силы двести граммов.
– А другие ящики? Зачем они?
– Другие «черные ящики», – объяснила Кейси, – необходимы для технического обслуживания. Ввиду сложности электроники воздушной машины приходится в течение всего полета проверять все подсистемы на предмет сбоев и отказов. Каждая подсистема хранит отчет о своей работе в устройстве, которое называется «энергонезависимая память», или ЭНП.
Сегодня будет изучено содержимое восьми ЭНП: курсопрокладчика, который хранит план полета и контрольные точки, которые вводит пилот; контроллера двигателей, который регулирует подачу топлива и следит за состоянием турбин; компьютера, который записывает скорость, высоту, выдает предупреждения о превышении скорости…
– Все ясно, – перебил Ричман. – Я понял.
– Все это было бы лишним, – сказал Рон, – если бы у нас был ЭАД.
– ЭАД?
– Это еще одна система технического обслуживания, – сообщила Кейси. – После посадки самолета наземная бригада поднимается на борт, и ей нужно быстро снять данные о том, как вели себя системы на последнем участке пути.