– Да, – отозвалась Кейси, – но пассажирскими самолетами можно управлять и без автопилота.
– Разумеется, – подтвердил Феликс. – И мы учим этому своих людей. Если самолет задирает нос, капитан, принимая во внимание чувствительность управления, должен очень осторожно вернуть машину в горизонтальное положение. Если он переусердствует, самолет клюнет носом, и его придется поднимать, но опять-таки очень и очень мягко, иначе машина сорвется в пике. Именно это случилось с Пятьсот сорок пятым.
– Значит, ошибка пилота?
– В других обстоятельствах я предположил бы именно это, но Пятьсот сорок пятым управлял Джон Чанг.
– Он хороший пилот?
– Да, – ответил Феликс. – И не просто хороший, а выдающийся. По роду своей профессии мне доводилось встречать очень многих пилотов, среди которых попадались весьма одаренные. Но дело не только в его быстрой реакции, знаниях и опыте. Тут нечто большее, чем просто мастерство. Бывают пилоты, наделенные шестым чувством, инстинктом. Джон Чанг – один из пяти или шести лучших капитанов, которых я когда-либо учил управлять этим самолетом. Что бы ни произошло с Пятьсот сорок пятым, человеческий фактор исключается. Мне неприятно тебе об этом говорить, но если за штурвалом был Джон Чанг, остается винить только технику.
Кейси вместе с Ричманом шагала по огромной автостоянке, погрузившись в размышления.
– Итак, какие у нас успехи? – после долгого молчания спросил Ричман.
– Никаких.
Как бы Кейси ни складывала события, она неизменно приходила к одному и тому же выводу. До сих пор у них нет ничего определенного. Пилот заявил, что была турбулентность, но турбулентности не было. Рассказ пассажирки свидетельствовал о выпуске предкрылков, но выпуском предкрылков нельзя было объяснить столь тяжелые повреждения самолета и гибель людей. Стюардесса сказала, будто бы капитану пришлось бороться за управление с автопилотом, но Трунг считает, что так поступил бы только неграмотный летчик. Феликс назвал пилота выдающимся.
Ничего.
Ничего определенного.
Ричман молча шагал рядом с Кейси. Загадка Пятьсот сорок пятого, так заинтересовавшая его вчера, сегодня казалась чересчур сложной.
Однако Кейси не была обескуражена. Она уже не раз попадала в такое положение. Не было ничего удивительного в том, что предварительные данные противоречат друг другу. Воздушные аварии редко происходят из-за одной ошибки или неисправности. В ходе расследования, как правило, обнаруживались целые каскады происшествий: одно перетекало в другое, другое вызывало третье. Конечная картина оказывалась сложной: отказ системы – реакция пилота – неожиданное поведение машины – авария.
Всегда каскад.
Длинная цепочка незначительных ошибок и промахов.
Кейси услышала звук реактивного двигателя. Подняв лицо, она увидела силуэт N-22 на фоне солнца. Самолет промчался над головой, и Кейси заметила желтую эмблему «Транс-Пасифик» на хвосте. Аэробус перегнали из Лос-Анджелеса. Огромная птица мягко опустилась на землю, пыхнув дымом из-под колес, и покатила к ремонтному ангару номер 5.
Запищал пейджер. Кейси отстегнула его от пояса.
«N-22 взрыв турбины Майами ТВ новости НОИП»
– О черт, – пробормотала Кейси. – Надо найти телевизор.
– Зачем? Что случилось? – спросил Ричман.
– У нас неприятности.
«Это произошло несколько минут назад в международном аэропорту Майами. Самолет компании „Санстар Эрлайнз“ охватило пламя – после того как его левый двигатель правого борта внезапно взорвался, осыпав смертоносными осколками запруженную лайнерами взлетную полосу».
– Будь я проклят! – вскричал Кенни Бэрн. Полдюжины инженеров собрались у телевизора, заслонив экран от Кейси, входившей в помещение.
«По счастливой случайности не пострадал ни один из двухсот семидесяти пассажиров, находившихся на борту. Аэробус N-22 производства компании „Нортон Эйркрафт“ приготовился к взлету, когда внимание пассажиров привлек черный дым, вырывающийся из двигателя. Секунды спустя самолет потряс взрыв. Двигатель буквально разлетелся на куски, и машину охватил огонь».
Ничего подобного на экране видно не было. Вдали стоял N-22, из-под крыла которого струился плотный дым.
Пошел другой кадр. Телекамеры показывали пассажиров, толпящихся у терминала. Журналист взял несколько коротких интервью. Мальчик лет семи-восьми сказал: «Все заволновались, потому что пошел дым». На экране появилась юная девушка. Она встряхнула головой, отбрасывая за спину волосы. «Это было очень, очень страшно. Я увидела дым и очень испугалась». «Вы, наверное, подумали, что это бомба?» – спросил репортер. – «Еще бы, – ответила девушка. – Бомба террористов».
Кенни развернулся на каблуках, воздев руки кверху.
– Вы слышали, какую чушь они несут? Спрашивают детей, что они думают. И это называется новости. «Вы испугались?» «Да, я со страху проглотила свою жвачку». – Кенни фыркнул. – «Самолет-убийца! – провозгласил он. – И пассажиры, ставшие его жертвами!»
Тем временем на экране появилась пожилая женщина. «Да. Я подумала, что сейчас умру. А что еще мне было думать?» Мужчина средних лет: «Мы с женой молились. Потом вся моя семья преклонила колени на посадочной полосе, вознося благодарность всевышнему». «Вы испугались?» – спросил репортер. «Мы приготовились к смерти, – отозвался мужчина. – Салон заволокло дымом. Это просто чудо, что мы остались в живых».
– Придурок! Ты мог погибнуть в автомобиле! Ты мог сдохнуть в ночном клубе! Но только не в N-22! – вновь закричал Кенни. – Мы сконструировали его так, что твоей ничтожной жизни ничто не угрожало!
– Успокойся, – велела Кейси. – Я хочу послушать репортаж. – Она внимательно следила за происходящим, гадая, как далеко заведет журналистов фантазия.
Перед камерой с микрофоном в руках стояла изящная испанка в бежевом костюме от Армани.