Самолет продолжал взлетать. Вонг нажал еще одну клавишу, и в правой части экрана открылось прямоугольное окно, в котором быстро мелькали колонки цифр.
– Это, конечно, не РПД, но здесь есть все основные параметры, – сказал Вонг. – Скорость, высота, курс, запас топлива, перемещения управляющих плоскостей – предкрылков, закрылков, элеронов, горизонтальных и вертикальных рулей. Все, что тебе требуется. И, что главное, эти данные стабильны.
Самолет продолжал набирать высоту. Вонг нажал клавишу, и на экране появились облака. Самолет взлетал, пробивая облачность.
– Вряд ли ты хочешь смотреть весь полет, – заметил Вонг. – Когда начался инцидент?
– Девятый час сороковая минута полета.
– Прошло девять часов сорок минут?
– Да.
– Сейчас отыщем этот момент.
Самолет на экране летел горизонтально, цифры в окне не менялись. Потом среди них вспыхнул красный огонек.
– Что это?
– Зарегистрирован сбой. Э-ээ… рассогласование предкрылков.
Кейси посмотрела на экран. Все оставалось по-прежнему.
– Предкрылки не выпущены?
– Нет, – ответил Вонг. – Это всего лишь сбой датчика.
Кейси подождала еще несколько мгновений. Самолет продолжал лететь горизонтально. Прошло пять секунд. По-прежнему горизонтальный полет. Прошло семь секунд. Из передней кромки выдвинулся предкрылок.
– Выпуск предкрылка, – сообщил Вонг, глядя на цифры. – Предкрылки выпущены полностью, – добавил он.
– Значит, сначала был сбой? – спросила Кейси. – А уж потом выпуск предкрылков?
– Совершенно верно.
– Самопроизвольный?
– Нет. Пилот сдвинул рычаг. Видишь – самолет задирает нос и… ого-го! Тангаж превышает предельный уровень! Предупреждение о потере скорости, и…
Самолет на экране клюнул носом вниз и сорвался в крутое пике. Белые облака проносились мимо – все быстрее и быстрее. Запищали тревожные сигналы, замерцали огоньки.
– Что случилось? – спросила Кейси.
– Угол наклона опять превысил допустимые пределы. Ты только посмотри, что творится!
Самолет вышел из пике и круто взмыл кверху.
– Угол наклона шестнадцать… семнадцать… двадцать один градус, – говорил Вонг, качая головой. – Двадцать один!
Для транспортных самолетов обычный угол набора высоты составлял три-пять градусов. Наклон в десять градусов уже считался крутым и допускался только для отрыва от земли. При наклоне в двадцать один градус пассажирам должно было казаться, что самолет принял вертикальное положение.
Вновь тревожные сигналы.
– Перегрузка, – ровным голосом произнес Вонг. – Самолет подвергся напряжениям, на которые он не рассчитан. Вы проверяли силовые элементы конструкции?
На их глазах самолет вновь сорвался в пике.
– Не верю своим глазам, – сказал Вонг. – Автопилот должен был погасить такие колебания…
– Самолет управляется вручную.
– Даже если так, подобные колебания должны были включить автопилот. – Вонг ткнул пальцем в окошко с цифрами. – Видишь? Автопилот пытается перехватить управление. Капитан вновь и вновь выключает его. Это чистое безумие.
Очередной взлет.
Еще одно пике.
Самолет взмывал и падал шесть раз, после чего внезапно вернулся в горизонтальное положение.
– В чем дело? – спросила Кейси.
– Автопилот наконец взял управление на себя. – Вонг протяжно вздохнул. – Теперь ты знаешь, что произошло с Пятьсот сорок пятым. Но будь я проклят, если понимаю, как такое могло случиться!
В боевой рубке работала бригада уборщиков. Они мыли огромные окна, выходящие в цех, протирали стол и кресла. В дальнем углу женщина чистила пылесосом ковер.
Доэрти и Рон Смит стояли у дверей, рассматривая компьютерную распечатку.
– В чем дело? – спросила Кейси.
– Мардер отменил сегодняшнее совещание ГРП, – ответил Доэрти.
– Но почему меня не предупредили?… – Кейси тут же вспомнила, что накануне ночью выключила пейджер. Она нащупала аппарат и включила его.
– Циклический тест показал, что электросистемы машины практически в идеальном состоянии, – сказал Рон. – Как мы и утверждали все это время, N-22 – замечательный самолет. Обнаружены лишь две неисправности. Линия AUX СОА давала сбои пять циклов подряд. Это началось примерно в половине одиннадцатого вечера. – Он выжидательно посмотрел на Кейси. Должно быть, ему сообщили, что она в то время была в ангаре.
Но Кейси совсем не хотелось объясняться с ним. Во всяком случае, сейчас.
– Как дела с датчиком приближения? – спросила она.
– Это и есть вторая неисправность, – сказал Смит. – Из двадцати двух циклов, которые мы успели совершить за ночь, датчик приближения давал сбой шесть раз.
– И если этот сбой произошел в полете…
– То пилоты получили сигнал о рассогласовании показаний датчиков правого и левого крыльев.
Кейси повернулась, собираясь уходить.
– Эй! – крикнул ей вслед Доэрти. – Ты куда?
– Мне нужно просмотреть одну видеозапись.
– Что происходит, черт побери?
– Как только узнаю, скажу тебе первому. – С этими словами Кейси ушла.
Еще вчера казалось, что следствие зашло в тупик, но сегодня оно продвигалось с непостижимой скоростью. Ключом к успеху оказались данные экспресс-анализатора. Наконец Кейси удалось воссоздать события на борту Пятьсот сорок пятого, и разрозненные кусочки мозаики быстро становились на свое место.
По пути к автомобилю Кейси позвонила Норме.
– Норма, мне нужно маршрутное расписание Пятьсот сорок пятого.
– Лежит на моем столе, – отозвалась Норма. – Его прислали в пакете документации ФАВП. Что именно ты хочешь выяснить?
– Время посадки в Гонолулу.
– Сейчас посмотрю. – Трубка умолкла. – Он не садится в Гонолулу, – сказала наконец Норма. – Только пролетает над…
– Не нужно, – перебила Кейси. – Это все, что я хотела узнать.
– Послушай, – сказала Норма. – Мардер уже трижды звонил тебе. Говорит, ты не отвечаешь на вызовы пейджера.
– Передай, что не можешь со мной связаться.
– Ричман тоже хотел…
– Ты не можешь со мной связаться, – повторила Кейси.