Украшенное колоннадой здание вокзала выходило на круглую площадь с пыльным газоном в центре, от которой в разные стороны разбегались мощенные булыжником улицы, застроенные каменными двух– и трехэтажными домами. Пахло дымом, пригорелым маслом и лошадиным навозом.
Лирмор был первым настоящим внеземным городом, который Диме довелось увидеть собственными глазами, потому он вертел головой по сторонам с видом туриста, впервые попавшего из деревенского захолустья в людный мегаполис. На первый взгляд столица Цада его не впечатлила: окружающий пейзаж вполне мог соответствовать какому-нибудь небольшому европейскому городку среднего достатка. Невысокие усадьбы, перемежающиеся заросшими зеленью палисадниками, узкие и извилистые улочки, раскрытые навстречу солнцу ставни, белье, сохнущее на натянутых поперек дворов веревках. Первые этажи зданий занимали многочисленные лавки и трактиры: на выставленных прямо в аркообразных окнах деревянных полках Дима разглядел фрукты, глиняную и стеклянную посуду, различную снедь. Один раз навстречу прогрохотала запряженная парой лошадей крытая повозка, заставив Диму и его спутников вжаться в стену, затем их обогнал одинокий всадник, а в одном из переулков обнаружилась странная конструкция в виде телеги с водруженной на нее огромной бочкой, на боку которой причудливым наростом выделялся архаичный механизм, судя по всему – ручная помпа.
– Это что? – толкнул Стылого в бок Дима и кивнул в сторону непонятного транспортного средства. – Местная пожарная машина?
– Водовозка, – нехотя отозвался тот, – централизованного водопровода тут нет. Жители покупают воду, кто сколько может, и ее вот этим насосом закачивают в резервуар на крыше. Там она нагревается на солнце и поступает по трубам в здание. Канализацию тут, кстати, тоже еще не придумали, так что, если увидишь где такую же бочку, только коричневого цвета, затыкай на всякий случай нос.
Правилами дорожного движения тут тоже, похоже, пренебрегали: пешеходы неторопливо пересекали улицы в любых направлениях – и поперек, и наискосок, а некоторые из них и вовсе шли по своим делам прямо посередине дороги, что казалось Диме совершенно непривычным. Одевались здешние обитатели вполне по-земному, правда, Дима обратил внимание на то и дело попадавшихся ему навстречу коротко остриженных мужчин в бесформенных светлых балахонах, отдаленно напоминавших древнеримские тоги из школьных учебников истории. Мода, что ли, тут такая?
Миновав привокзальный квартал, они очутились в центральных районах Лирмора. Большинство домов здесь подросло на пару этажей, а концентрация лавок и забегаловок на квадратный метр жилой площади увеличилась многократно. Стали попадаться и уличные торговцы, продававшие свой нехитрый товар – зелень, рыбу и лепешки – прямо с распряженных возков.
Центральная часть города карабкалась вверх по склонам пологого холма, на вершине которого высились сложенные из желтого камня бастионы древней крепости – округлые башни, увенчанные островерхими шпилями, меж которыми тянулись широкие зубчатые стены. Твердыня доминировала над окружающим пространством, царила над ним, подавляя стороннего наблюдателя своей величественной красотой. Сначала Диме показалось, что крепость эта полуразрушена и необитаема, однако вскоре он сумел разглядеть меж каменными зубцами крошечные человеческие фигурки и даже выступающие из бойниц кургузые стволы крупнокалиберных орудий.
– Керонская цитадель, – проследив за его взглядом, тоном заправского экскурсовода пояснил Стылый, – построена еще до Катаклизма. Сейчас там расквартирован местный гарнизон, а королевская семья переехала в отдельную резиденцию.
Выходит, Цад – королевство. Что ж, ничего необычного в этом нет, благо, действующих монархий хватает и на Земле. Дима поймал себя на мысли, что ему начинает здесь нравиться – по сравнению с унылым и пустынным Клондалом Лирмор казался чуть ли не приятным курортным городком.
Оставив позади еще одну площадь, в центре которой громоздился потемневший от времени конный памятник, они свернули на широкий, утопающий в зелени бульвар. Стас нырнул в гостеприимно распахнутые двери очередного трактира, Дима и Стылый последовали за ним.
Здесь царил прохладный полумрак, из глубины помещения лилась приятная тихая музыка. Когда глаза немного привыкли к освещению, Дима отыскал взглядом источник звука – на невысоком столике возле барной стойки был установлен самый настоящий граммофон, оснащенный архаичной ручкой для заводки механизма и полированной медной трубой. Вращающаяся на шпинделе пластинка показалась ему непривычно толстой, а из блестящего раструба доносились звуки легкой танцевальной мелодии, напоминающей старый фокстрот.