На собрании директоров школ в гороно Валерьян Петрович сидел с директором Пушкинской школы.
В перерыве он с увлечением рассказал, как впервые в жизни поднялся на самолете.
Тебе вообще, Валерьян, надо летное отделение открывать при школе, — насмешливо сказал директор Пушкинской школы. — У тебя народ больше летными делами интересуется, чем учебой.
— Ошибаешься, — твердо отрезал Валерьян Петрович, — наоборот, с тех пор, как в нашей школе развился моделизм! школа пошла вперед. Моделисты — это замечательные ребята.
— Да, ведь, у тебя незамечательных ребят нет. У тебя все замечательные.
— Совершенно правильно: сейчас растут замечательные ребята. Ты только в своей школе не хочешь этого видеть.
— Ну, ты приведешь, конечно, в пример эту Алееву, да? И Бурченко?
— Таких девочек, как Алеева — сотни в школах. А Бурченко — исключительно одаренный, способный мальчик. Это — будущий блестящий конструктор, может быть — второй Туполев.
— Не видел, не замечал.
— Жаль. Я думал, что такие ребята, как Желтов, Бурченко, Киселев и Волкомеров, как эта Жеся, — это как-раз люди грядущих лет, нашего самого светлого будущего.
— Ой-ой, — насмешливо поднял руки к ушам директор Пушкинской школы, — у тебя и стиль речи стал высокий. Парительный!
В больших черный глазах Валерьяна Петровича появилась печаль.
— Я уже говорил тебе однажды: мне страшно только одно, — тихо проговорил он. — Я боюсь умереть, не увидев всех этих ребят взрослыми, не увидев их на работе… Я страстно хочу жить!
Председатель постучал карандашом по графину.
Собрание возобновилось.
Директора продолжали обсуждать предстоящую работу школ и рассказывали о подготовке к годовщине Октябрьской революции.
Погожий день догорал за окном.
Над крышами рокотал мотор.
Валерьян Петрович взглянул на окно.
На фоне стекла и фиолетово-голубого неба плыла белокрылая, могучая птица, управляемая человеком.
— А ведь чей-нибудь ученик там сидит, — улыбнулся Валерьян Петрович своим мыслям, — учитель тоже, вероятно рад тому, что его воспитанник парит над старушкой-землей на белых крыльях.
Он перевел взгляд на большой портрет Сталина.
— Это у твоих, вождь, соколят отрастают серебряные крылья, на которых они поднимут мир к солнцу.