Вообще, в эти места не совались. Горная долина не любила чужих и расправлялась с пришлыми на раз два. Что с безрассудными смельчаками происходило, никто толком не знал. Рассказывать было некому. Отсюда не возвращались. И если некоторые ещё и могли забрести на окраину гор, то из центра горной долины не возвращался никто. Никто, кроме Князя. Князь не был чужим. Он умел управлять потоком. Быть с ним одним целым. Быть своим. Помимо Князя в горах без опаски мог находиться разве что Первый Жрец Круга Силы. Тот жил где-то в этих каменных дебрях и поток благоволил к нему, снисходительно принимая и терпя его присутствие. Быть может, потому что Жрец был древен как мир, и поток помнил его с прошлых времен? Или потому что Жрец никогда не пытался управлять им и вообще как-либо вмешиваться в дела гор? А может просто притёрлись. Что касается Князя, то тот, благодаря своему особому статусу, мог даже взять с собой попутчика. Своего раба, который как раз в это время скрывался в расщелине и наблюдал за происходящим из своего укрытия. Спрятаться, не высовываться, не дразнить неподвластную рабу Силу – это было непременным условием его появления в горах.
Сегодня была необычная ночь. Привычные для этих мест сумерки сменялись глухой, непробудной тьмой. Пелена вокруг сгущалась, воздух тяжелел и обволакивал, словно патока. Передвигаться, дышать, думать становилось всё тяжелее. Время замедляло свой ход. Поток перерождался. Где-то там в глубине он начинал оживать, шевелиться и его мерный рокот, пусть еще едва слышно, но уже доносился до вершины, на которой находились Князь и его раб. В момент перерождения поток был капризен и непредсказуем, и тот, кто им управлял, должен был познакомиться с ним заново, поприветствовать, приласкать. А раб, в случае необходимости, помочь своему Хозяину после ритуала.
Князь стоял на вершине и ждал. Не двигаясь, прикрыв веки. Вслушивался в нарастающий рокот и каким-то, только ему известным способом, общался с Силой простирающейся под его ногами. Гал едва мог разглядеть очертания Хозяина, да и то только благодаря своему второму я, даровавшему способность видеть в темноте.
Галу редко приходилось наблюдать своего Хозяина таким. Казалось, он был знаком с его любым состоянием: спокойный, горячий, задиристый, высокомерный и властный, наставляющий или с безумным блеском в глазах, застрявший между ипостасями, запутавшийся, на грани сумасшествия. Но даже мохнатая рука и безумный взгляд не производили на раба такого впечатления, как эта холодная сосредоточенность, делавшая Хозяина похожим на каменное изваяние. И хотя на мужчине не было ни княжеского плаща, ни символов власти, выглядел он не менее впечатляюще. Обострившееся лицо, мрачный взгляд, обнаженный торс… А при виде спины в шрамах становилось и вовсе жутковато.
Хозяин вытянул руки перед собой и из глубины начала подниматься искрящая огнем черная масса. Гал был не в силах пошевелиться и как завороженный глядел на дышащую искрами мощь, лениво и неторопливо тянущуюся вверх. Застлавшую горную долину насколько глаз хватало. Средняя часть приподнялась, покатилась волною вдаль и, взмыв где-то на периферии вверх, заблистала тысячами холодных искр, рухнула и с нарастающей скоростью, как огромное цунами, устремилась вновь к центру. Потом скрутилась торнадом в спираль и не спеша, но неуклонно поползла вверх. Зрелище было необыкновенным. Вершины окрасились багровым светом. А Хозяин стоял посреди всего этого действа, чуть разведя руки в стороны с равномерно подрагивающими пальцами. Он был полностью поглощен происходящим, и темная масса перед ним искрила и дышала, как живая, в такт его рук. Гал, затаив дыхание, наблюдал за всем этим из своего убежища. Вдруг на одном из выступов справа от него мелькнула тень.
«Тень? Здесь?» – удивился он и всмотрелся. «Ничего. Показалось. Всё из-за этих искр», – решил он и уже совсем было успокоился, но вдруг заметил мерцающую зеленоватым огнем точку. Гал не успел ничего толком понять, как огонь вонзился в спину Хозяина на уровне сердца. Вспыхнул еще ярче, а когда погас, Гал увидел развороченное плечо и окровавленную спину. Левая рука Хозяина повисла плетью. Дальше всё происходило, как во сне. Князь на мгновение замер, словно не осознавая, что произошло. Гал буквально шкурой ощущал его боль, прерывистое дыхание. А ещё запах крови. Той самой, от которой он зверел. Раб дернулся, бросился на помощь, но наткнулся на невидимую преграду у входа в расщелину.