Немного усилий и вот уже девчонка сидит на каменном пятачке перед ним. Чуть повела плечами, разминая затекшие мускулы, и даже не попыталась встать. По-видимому, после таких физических упражнений, и стоять не в состоянии. Как она вообще до него добралась? Он не поставил щит, но даже без этого подойти к нему так близко смог бы не каждый. А эту девчонку он даже не почувствовал. Только колышущийся воздух от занесенной плети. Он отодвинул промелькнувшую мысль на задний план. Разберется позже.
– Кто тебя послал? – прогремел он.
– Никто. Я сама, – спокойно, без страха ответила девчонка и подняла взгляд на темную фигуру, нависающую над ней. Под капюшоном черного плаща она разве что могла рассмотреть подбородок и губы говорящего и разглядывала его, пожалуй, даже с любопытством.
– Собралась убить меня этим? – с усмешкой произнес, хлопнув плетью по ладони.
Девушка качнула головой и, озорно улыбнувшись, негромко произнесла:
– Остановить.
«Наглая пигалица.»
Князь едва не рассмеялся её безрассудной самоуверенности, но… Черт подери, у нее получилось. Он замер на мгновение, прислушался к себе. Притяжение, столь нестерпимое ранее, теперь молчало, словно кто-то полоснул острым лезвием и перерезал связь. Зов поутих. Поток все ещё нашептывал и манил, но уже не столь навязчиво. Теперь даже и сопротивляться не нужно. Просто отмахнуться, как от назойливой мухи. Черт, он практически забыл о вихре, кружащем над холмом и вот-вот готовым вырваться на свободу, сметая все на своем пути.
Князь прикрыл глаза, произнес формулу, разрывающую связь. Мерцание обелиска потухло, поток взвился в вышину и вскоре исчез за горами. Ветер стих, небо посветлело, уступая место занимающемуся рассвету.
Только теперь он внимательно оглядел девчонку. Худышка, почти ребенок. Непритязательно одета. Босиком, узкие брючки и удлиненная простая туника, без рукавов. Если судить по одежде, не из аристократов, а вот внешность была, пожалуй, слишком утонченной для простолюдинки. Хрупкие ручки, покрытые ровным красивым загаром, длинные черные волосы заплетены в косу, теперь уже растрепавшуюся от ветра и падения. Красивое точеное личико, большие черные глаза с длинными пушистыми ресницами. И взгляд спокойный, без мольбы и страха. Пальцы девчонки были изранены в кровь. Поддаваясь порыву, он опустился рядом с ней, взял за запястье и провел кончиками пальцев по ранкам.
– Красиво, – раздалось негромкое в тишине.
И он только сейчас вспомнил, что его собственное свечение еще не ушло.
«Что за девчонка! Она не боится даже этого. Её не пугали ни проявление силы, ни падение, ни жрец, скрывающий лицо капюшоном. Ни светящаяся рука. Ненормальная.»
Но в облике девушки было что-то притягивающее. Почти так же невыносимо захотелось прижать ее к себе, как и отдаться потоку всего пару минут назад. Убедившись, что раны затянулись, он так и сделал. Притянул это хрупкое тело, сжал в объятиях и уткнулся носом в волосы. Запах. Такой пьянящий, родной. Что за бред. Его никогда не интересовали малолетки. У него есть женщина, его женщина. А эту и девушкой можно назвать лишь с натяжкой. Ребенок. Пигалица. Но сидеть с ней в обнимку было чертовски приятно. Девчушка сначала дернулась от неожиданности и страха (и он с удовлетворением отметил, что бояться она все же умела), но потом расслабилась, прижалась щекой к его груди и чуть ли не засопела в полудреме. И ему тоже стало спокойно. Злость и недовольство последних месяцев отступили. Хотелось просто сидеть с ней здесь, позабыв обо всем. Он чуть тряхнул головой. Свечение выворачивает наизнанку, обостряет чувства и желания. Никогда не знаешь, чем закончится трансформация силы. Или кем. И все же, от этой пигалицы ему хотелось совсем иного, чем когда-то в храме от жрицы. А чего? Он и сам не мог понять.