А Айда едва дышала.
«Нужна, как воздух», «Принять его. Всегда.»
Его слова словно бальзам лечили ее душу и одновременно страшили. Он не шутил, а она пыталась понять, что это значит. «Мечтала о ласках, вот и получай», – чертыхнулась про себя и тут же заметила, что муж все еще изучающе наблюдает за ее реакцией. Айда облизнула в момент пересохшие губы и согласно кивнула. Мужчина довольно кивнул.
– Обещаю не злоупотреблять положением и не выгонять твоих подданных посреди дня. Но если это произойдёт, значит так надо. Думаю, ты должна сообразить, когда игры к месту, а когда лучше подчиниться, – заговорил он чуть нежнее и добавил: – Завтра пришлю жрицу, она просветит тебя в основные моменты служения.
– Хорошо, – кивнула Айда и вдруг решила подыграть. Чуть приспустила веки и с обольстительной улыбкой добавила: – мой господин.
Бровь Князя изогнулась, губы тронула усмешка. Властным жестом он взял женщину за подбородок.
– Быстро учишься, – произнес с хрипотцой и грубо впился губы.
Он не стал дожидаться, когда задыхающаяся от его напора женщина придет в себя. Коротко бросил: «мне пора» и направился к выходу. Но замер в проеме. Рассматривал двери и словно издевался, напоминал, что спорить с ним не стоит. Взглянул в последний раз на Айду и холодно проронил:
– Полночь. В моей спальне.
Муж ушел, а она сидела, прижимая к себе покрывало, и не знала, что думать. Такое чувство, что вся ее самостоятельность рухнула в один момент. Но сказать, что она была расстроена, при всем желании Айда не могла. Напротив, по мере того, как он высказывал свои требования, ей становилось спокойнее, теплее, а после приказа внутри и вовсе всё затрепетало и загорелось нетерпением. То, как Азаир себя вел, каким тоном говорил, очень напоминало времена их знакомства. Он приказывал, она выполняла. И тогда ей это нравилось. А вот как будет сейчас?
Глава 7.5
несколько месяцев назад
Приглашение Князя застало жрицу в спальне. Она только что отпустила своего слугу. Раньше, чем обычно. Мужчина был хорош, страстен, как всегда, но настроение для более долгого общения вдруг куда-то испарилось. Каро жестом указала на дверь, и слуга тут же удалился, лишь в его взгляде читалось разочарование. Он был при ней уже почти с год, и вскоре срок его службы заканчивался. Намеки на продление, жрица игнорировала, а сегодня, после немого упрека, окончательно убедилась в необходимости скорого расставания.
Решив, что больше этого мужчину не вызовет, Каро довольно потянулась, зарылась в мягкое одеяло и пожелала себе сладких снов. Сбыться этому желанию не пришлось. Вместо этого женщине пришлось быстро приводить себя в порядок и мчаться на зов повелителя. В полночь, в запретный сад. Та далекая, злополучная ночь их близости вновь всплыла в памяти, словно нежданная встреча произошла только вчера. Внутри все затрепетало от надежды, предвкушения и страха. Два первых чувства Каро тут же постаралась отогнать как можно дальше. «Ты жрица, а не безмозглая курица. Вот и думай, как положено по статусу.» Она перебрала все возможные варианты, но ступая в сад все еще не знала, чего ожидать. Наедине с князем после той ночи она не оставалась ни разу.
Князь черной тенью возвышался в центре круга. Как и тогда полностью укутанный в плащ. Мощный, подавляющий. Каро мурашки пробежали по коже, а внутри все затрепетало от страха и… предвкушения. Она с удовольствием постояла бы в тени деревьев, чтобы привести в порядок вышедшие из под контроля ощущения и мечты. Но время – непозволительная роскошь в ее случае. Князь ждать не любил. Каро сделала глубокий вдох и легкой, летящей поступью направилась к повелителю.
– Прости, что заставила ждать, – произнесла, как могла, ровно и тут же почувствовала пальцы, сомкнувшиеся на ее шее, как тогда. Тело среагировало мгновенно. Словно безумие ночи было лишь вчера, а не несколько лет назад. Тяжёлое дыхание мужчины обожгло жрицу и у нее все внутри сжалось в комок, а из груди едва не вырвался стон. Каро пришлось приложить немало усилий, чтобы не показать слабость, не выдать насколько он владеет ею.
– Верховная жрица, – с усмешкой поприветствовал князь.
И жрица вздрогнула. Обращение было произнесено на древнем языке жрецов, которым те едва ли пользовались. Грозное шипение парализовывало и не давало пошевелиться.
– Что ты делаешь с моим сыном?