Каро едва сдержала вздох облегчения. На этот вопрос у нее был ответ. Вот только выбранный повелителем язык, который жрица некогда знала в совершенстве, немного подводил. Из-за редкой практики слова приходили не сразу и отвечать пришлось не спеша. Впрочем, в какой-то мере это играло ей на руку. Жрица подняла взгляд и с чуть высокомерной, фирменной улыбкой произнесла:
– Твой сын пожелал воспользоваться правом принца. Я подобрала ему лучших.
– Себя? – насмешливо переспросил князь.
– Спасибо за комплимент. Но нет. Принц не желает постоянности. Я тоже.
Хватка на шее чуть ослабла. Жрица перевела дух. Но рано. Князь лишь другой рукой сдернул свой капюшон, и тут же тяжелая рука легла на затылок. Теперь женщину действительно парализовало. Она смотрела слезящимися глазами в сузившиеся зрачки мужчины и едва дышала. Грудь сдавило, голову пронзила боль, ноги подгибались. Должно быть это длилось недолго, но Каро пытка показалась нескончаемой. Когда зрительный контакт прервался, а присутствие в ее мозгах исчезло, женщина совсем обессилела. Князь выпустил ее из рук, и Каро сползла вниз, прильнула к ноге, обвила руками бедро, чувствовала, как слезы катятся из глаз, но ничего поделать не могла. В голове пульсировала лишь одна мысль: прошла ли она проверку. В том, что князь проверял и от его решения зависит ее жизнь, она не сомневалась. Вот только зачем, почему было не понятно. Мужчина же стоял не двигаясь, совершенно не обращая внимания на женщину у своих ног, на намокшую от ее слез ткань, и о чём-то раздумывал.
Тяжелая рука опустилась на затылок. Желанный и устрашающий жест. Словно котенок, схватить за хвост, отбросить раздавить или же приласкать, позволить прикоснуться… Каро прикрыла глаза, собираясь с силами. пресмыкаться и вымаливать жизнь она не станет. И дело не в том, что она Верховная. А в том, что если он решил, никакие мольбы не помогут.
– Не смей прикасаться к сыну. Трогать мою семью, – прозвучало столь же грозно. Но ладонь, скользнувшая по волосам жрицы, сделала это почти по дружески. Ответ на эту скупую ласку пришел тут же:
– Ревнуешь, – отозвалась Каро с сарказмом и от собственной наглости закусила губу. Рука мужчины замерла, а через мгновение послышался короткий смех. Пальцы скользнули под подбородок, заставили задрать голову вверх.
– Снова играешь? – серьёзный тоном поинтересовался он, но в уголках глаз мелькнула смешинка. Он оценил ее юмор.
– С тобой по-другому не выходит, – улыбнулась Каро, подчиняясь давлению его пальцев и вставая. Ноги едва держали, внутри все горело, а голову пьянило от отступившей наконец боли и выплаканных слез.
Мужчина усмехнулся, его глаза вновь стали колючим.
– ты должна принадлежать мне.
– Да, мой повелитель, – отозвалась она. – Мое предназначение служить тебе…
– Мне, – оборвал он. – Не князю.
Каро замерла в недоумении. Присяга давалась правящим, но если он имеет ввиду лично себя....
– Клинки при тебе, – оборвал ее размышления князь.
Жрица кивнула, дернула застежку на плаще, и позволила ткани упасть с плеч. Сняла ритуальные клинки с ремня на бедрах и протянула мужчине.
Движение было быстрым, неуловимым. Легкий свист и ремешки разошлись, а одеяние, распавшись на полосы, отправилось вслед за плащом, а из всей «одежды» оставалось лишь украшение внизу живота. Каро громко выдохнула. Тело напряглось, задрожало, но разбираться в чувствах и желаниях, собственных и мужчины напротив, времени не было. Князь коротко скользнул холодным сосредоточенным взглядом по обнаженному телу. А в следующее мгновение женщина почувствовала холод металла на своей груди. Орудуя одновременно обеими руками, четкими и быстрыми движениями рассекая плоть, князь нанес какие-то знаки на обе груди женщины. Скользнул остриями вниз и переплел в узор багровых линий внизу живота. Все произошло так быстро, что Каро даже не почувствовала боли, ощутила легкое жжение, лишь когда рисунок был закончен. Сердце готово было выпрыгнуть из грудной клетки. Женщина часто задышала и едва не теряла сознание. Князь полоснул клинком по своей ладони.
Каро завороженно смотрела, как тот рассекает собственную ладонь, подносит к начальным точкам кровавого рисунка на ее груди. Женщину обожгло, бросило в дрожь, рисунок запульсировал, вбрасывая энергию в ее естество, пронзая иглами боли и наслаждения. Ноги подогнулись, и, если б не рука подхватившая за талию, она бы рухнула на камни. Когда женщина вновь смогла стоять, князь отпустил ее, подошел сзади, и Каро с облегчением почувствовала ткань плаща на своих плечах, прислонилась спиной к мужчине и молилась, чтобы тело ее не подвело опять.