– Жалеешь несостоявшегося любовника?
– Любуюсь.
Муж одарил ее злым, полным ревности взглядом.
– Моя школа, – снисходительно пояснила Лиу, ничуть не смутившись. – Мог бы быть поосторожнее. Два поражения в один день. Решил совсем обломать беднягу?
– Не нужно было лапать мою жену, – хмыкнул Сэйт и протянул руку Лиу. – Идем. Здесь есть кому о нем позаботиться.
– И куда мы? – поинтересовалась та.
– Я приказал подготовить гостевую виллу, здесь недалеко.
– Подготовился, – хмыкнула Лиу и послушно последовала за Сэйтом, скрывая довольную улыбку за надменной усмешкой.
Ревность и злость мужа ее не пугали и не тяготили, скорее наоборот, были как нельзя кстати и предвещали весьма интересное продолжение ночи… Подстегиваемый боевым настроем мужа, адреналин в крови Лиу забурлил с новой силой.
Глава 8
Айда сидела на кровати своей спальни и перебирала жемчуг: переливающийся, крупный. Белый, голубой, нежно-розовый. С каждой жемчужиной было связано воспоминание. Сладкое, незабываемое, от которого перехватывало дыхание, щемило на сердце… С тех пор, как нашелся Сэйт, прошла всего пара месяцев. А сколько всего произошло. Обиды и недоверие испарились. На них просто не оставалось ни сил, ни времени. Азаир заполнил собою всё. Свое пребывание в вилле у моря Айда если и вспоминала, то только вскользь и то, чтобы вновь недоуменно тряхнуть головой, удивляясь, как же далеко завела их его недосказанность и ее ревность. Впрочем, и то и другое вряд ли удастся искоренить без следа, но, все же, Айда надеялась, что пережитое им не позволит повторить прежних ошибок.
Днем они с Азаиром по-прежнему редко виделись. Муж был постоянно занят, но и пары мимолетных встреч в замке было достаточно, чтобы понять: он не забывает о ней ни на минуту. Об этом говорил его взгляд. Темный, жаждущий. Так мужчина смотрел на неё во времена их договора. Так продолжал обжигать и сейчас. И Айда с нетерпением ожидала каждой ночи, мучительно-сладкой и неповторимой. Вот и сейчас она уже предвкушала появление слуги, который произнесет свою неизменную фразу: «Господин ждет Вас, миледи».
Айда скорее почувствовала, чем услышала, как открывается дверь. И даже не оборачиваясь, сразу же поняла: это не слуга. В комнату, ступая тихо как кошка, вошёл Азаир. Он приблизился к застывшей на кровати женщине, склонился над ней и коснулся губами шеи.
– Ностальгируешь? – негромко поинтересовался Азаир.
– Немного, – отозвалась Айда, наслаждаясь прикосновениями мужа. Его пальцы нежно играли, ласкали её плечи, грудь. Женщина расслабилась, поддаваясь его ласкам, откинула голову назад и оперлась своей спиной об него.
– Я рад, что ты тогда согласилась на мое предложение, – шепнул он на ухо.
– Мне ничего другого и не оставалось, – с улыбкой произнесла она и почувствовала, как его пальцы замерли, а дыхание (до этого спокойное и размеренное) углубилось. Между вдохом и выдохом появилась задержка, как обычно дышат, когда сдерживают эмоции. Айда развернулась к нему. Лицо Азаира было непроницаемо, но его верхняя губа чуть дернулась.
– Конечно, – спокойно вымолвил он, и легкая усмешка тронула уголки его губ.
– Что? – переспросила она, приподняв бровь. – Ты думаешь, я сделала из-за указаний Джеда?
– Нет, – мотнул он головой.
– Тогда, что означает это «конечно»?
– Дворец Джеда не лучшее место для такой женщины, – с расстановкой произнес Азаир, тщательно подбирая слова. – Вполне понятно, что тебе хотелось найти выход…
– И ты думаешь… – перебила его Айда, чувствуя, как внутри разгорается возмущение, но не договорила. Вовремя остановилась. – Постой.
Она поднялась с кровати, подошла к сейфу над столиком и вернулась с конвертом в руках к Азаиру.
– Не знаю, помнишь ли ты дату нашего договора, – произнесла она, доставая документ и передавая ему.
– Я помню, – ответил Азаир, пробежался по листу глазами и удивлённо произнёс он: – Ты была свободна? Всё это время? И все же осталась там?! Из-за меня?
Она кивнула. Азаир уронил бумагу и обнял её.
– Черт, Айда. Ты моя. Полностью и навсегда.
– Да, – шепнула она. – А ты? Ты мой?
– Конечно, – заверил он и жарко поцеловал.
Эпилог
Сказать, что в воскресный день на рынке было оживленно, значит ничего не сказать… Народ толпился у прилавков, приценивался, торговался и довольный (или не очень) прятал свою добычу в бездонные сумки. Все происходящее скорее походило на охоту, гончие носились от лотка к лотку, грызлись из-за лакомого кусочка, иногда хитрилили, ластились, а то и умудрялись стравливать торговцев друг с другом. А последние при любом сценарии в накладе не оставались, но милостливо позволяли гончим думать иначе и, ощущая себя победителями, повизгивать от радости и вилять хвостами.