– Здравствуй, милая. Я – Рейчел, - улыбнулась она Лие и пожала руку. – Очень приятно познакомиться!
- Мне тоже, - ответила Лия.
- Ну что же мы стоим! – спохватилась хозяйка, подталкивая нас к двери. – Проходите в дом. Обед как раз готов.
- Ты просто чудо! – ответил ей.
- Не подлизывайся, - в свою очередь отмахнулась она.
Помочь накрыть на стол мне не позволили, а при попытке стащить лакомый кусочек тут же получал по рукам. В итоге просто сидел напротив Лии и подбадривающе улыбался. На обед было овощное рагу с мясом. Когда Рейчел хотела наложить третью порцию рагу, я забрал у нее тарелку и заботливо наполнил салатом из овощей.
- Лия вегетарианка, - пояснил я на вопросительный взгляд Рейчел.
- Правда? – удивилась она. – И давно?
- Сколько себя помню, - Лия пожала плечами.
- А… - хотела что-то спросить она.
- Как твоя племянница? – сменил тему, спасая ее от допроса с пристрастием, хотя сам с удовольствием бы послушал.
- О, чудесно! - Рейчел села на соседний стул и с увлечением рассказывала, пока мы работали ложками.
Увы, но мой трюк с отвлечением внимания действовал недолго, и вскоре пришлось рассказывать уже нам. Точнее мне. О работе, об отце… о девушке, которая сидела и смущалась, ведь смотрел я только на нее, пока говорил. Рейчел молча улыбалась и переводила взгляд с меня на нее. И один черт знает, что у нее на этот момент было на уме.
- Эрик, ты не мог бы мне помочь? Я затеяла ремонт в спальне, а шкаф передвинуть не могу, - попросила она, когда мы поели.
- Конечно, - с готовностью поднялся из-за стола.
- Пойдем покажу, - Рейчел встала следом, - Лия не скучай, я буквально на минутку.
И меня вытолкнули из кухни. Показав поле для действий и коротко проинструктировав, она оставила нас с мебелью наедине. И почему мне кажется, что от моей персоны тактично избавились?
Хмыкнув, я некоторое время погипнотизировал шкаф и, потерев руки, приступил к работе. С этим громилой пришлось повозиться. Боюсь представить, что за это время Рейчел может учудить.
Возвращаясь на кухню, задержался в коридоре. Подслушивать не хорошо, но… любопытство – страшная вещь!
Все-таки опасался я не напрасно, потому что Лия смеялась… надо мной.
- Представляешь, пришел ко мне весь чумазый, а в руках держит мой любимый куст с белыми розами, который я с таким трудом достала! И вот стою улыбаюсь и плачу. Так это что! Этот проказник пошел мне еще один рвать, чтобы я или плакать перестала, или улыбнулась еще раз! – рассказывала Рейчел о моих детских шалостях.
Помню тот случай. Мне было пять. Я действительно тогда был растерян и не понимал, что с ней. Списал все на радость и выкосил ей полсада, желая доставить приятное дорогому для меня человеку! Удивительно, но мне даже не досталось за это.
Я прижался к стене спиной и тихо смеялся. А Рейчел все рассказывала и рассказывала, пока не дошла до самых пикантных подробностей, за которые каждому парню становится стыдно!
- А когда ему было три, он жутко не хотел одеваться и бегал голенький по саду, пока не сел в крапиву! Представляешь? Из всех мест, Эрик упал именно туда, где я не успела прополоть! Потом так и бегал с красной попой, - они дружно рассмеялись. - Да, раньше наш мальчик был совсем другим, - в голосе Рейчел проскользнула печаль, - активным, радостным. В нем было столько энергии и идей! Жаль с отцом не повезло. Джеймс никогда его не понимал. Он озлобился на весь мир, когда остался один с маленьким сыном на руках. Перестал верить в хорошее и не давал этого делать Эрику, слишком рано приучая его к реалиям жизни, - она ненадолго замолчала. – Когда мой мальчик пришел и рассказал, что встретил девушку, я впервые увидела ту искру, которая жила в нем в детстве. Он словно начал оживать. Спасибо тебе за это.
Я стоял и пытался проглотить подступивший к горлу ком. Такое чувство, что все это происходило не со мной. Практически забыл, каким был раньше. Закрыв на мгновение глаза, я сделал глубокий вдох и вошел на кухню, опираясь о дверной косяк.
- Секретничаете? Что Рейчел уже успела рассказать? – спросил у Лии. – Наверняка какую-нибудь скучную подробность из моей жизни.
- Почему же, очень даже интересно, - возразила Лия, украдкой смахивая набежавшие то ли от смеха, то ли от сочувствия к маленькому мальчику слезы.