Девушка откинула капюшон. Прохладный свежий ветер приятно ласкал кожу, подхватывал и трепал волосы. Распахнув плащ, Ченая глубоко вздохнула, наполняя легкие терпким ароматом.
Неожиданно впереди выросла тень. Меч девушки мгновенно покинул ножны. Рейк, освобожденный от поводка, с криком поднялся в воздух. Ченая, отпрянув назад, присела, всматриваясь в темноту.
Но тень перепугалась больше.
— Не бейте меня! — это был голос ребенка, скорее всего мальчика. — Пожалуйста!
Тень протянула к ней руки, сжав ладони в мольбе.
Ченая выпрямилась, убирая меч в ножны.
— Черт побери, что ты тут делаешь? — суровым тоном требовательно спросила она. Никогда прежде ей не приходилось убивать детей, но сейчас она была близка к этому. — В такое время, когда мало у кого вообще хватает смелости выходить из дома на улицу?
Маленькая фигурка, похоже, пожала плечами.
— Я просто играл, — нерешительно заявил ребенок.
Ченая усмехнулась:
— Не ври. Судя по голосу, ты мальчик. Вышел промышлять воровством?
Ребенок ответил не сразу; обернувшись, он глядел в море.
Ченая поняла, что дошла до самого края старой пристани; не выскочи мальчишка у нее перед носом, как чертик из табакерки, она могла бы сорваться в воду.
— Ходил на разведку, — наконец сказал мальчишка. — Я иногда прихожу сюда один, чтобы посмотреть на свой дом.
Снова усевшись на край пристани, он заболтал ногами по воде.
Ченая села рядом и искоса оглядела его. Лет десять, решила она. Печальная нотка в его голосе тронула девушку.
— Что ты имеешь в виду, говоря «свой дом»?
Мальчишка указал пальцем:
— Тот, что за морем.
Значит, ребенок — бейсибец. В темноте Ченая не могла определить это. Он не выделялся внешностью, не отличался запахом и не пытался ее убить — хотя с таким ростом вряд ли представлял серьезную угрозу.
Ченая проследила за его взглядом, брошенным в сторону воды, ощущая какой-то странный холодок в области затылка.
И вдруг успокоилась, словно сама обрела здесь свой дом.
— Как вы, бейсибцы, называете море? — спросила девушка, нарушая молчание.
Мальчишка поднял на нее глаза, и она с ужасом осознала его чужеродность. Эти большие невинные глаза не мигали, чарующим волшебством приковывая ее взгляд. В них с магической прозрачностью отражались звезды и ее собственное лицо. Мальчишка произнес мелодичное слово, которого она не поняла.
Ченая отвела взгляд.
— Мне это ничего не говорит, но звучит красиво.
Шепот был едва слышен, так тихо она говорила. Лунный свет сверкал на пляшущих волнах. Под ногами покачивался и стонал пирс. Одна рука медленно потянулась к груди, и в ее засыпающий рассудок непрошено вторглась старая мечта.
На серебряной ряби появился лик Саванкалы; его губы зашевелились, произнося ответ на третье желание…
— Ты не бейсибка, — заговорил ребенок. — Ты не принадлежишь морю. Тогда почему ты так пристально смотришь на него?
Видение оставило девушку, как и чарующий холодок. Она слабо улыбнулась.
— Я никогда не видела море, — мягко ответила она, — но мы с ним старые друзья. Почти возлюбленные, — Ченая вздохнула. — Оно прекрасно, почти такое, как говорится о нем во всех рассказах.
— Как и ты, — неожиданно ответил ребенок. — Что ты носишь в волосах?
Ченая прикоснулась к обручу на лбу.
— Украшение, — просто ответила она. — Оно несет знак моего бога.
Мальчик склонился ближе, его рука поднялась к лицу девушки.
— Можно потрогать? — спросил он. — Мои родители бедны.
У нас нет ничего столь прекрасного. Оно блестит, когда на него падает свет.
Ченая почувствовала, как пальцы ребенка прикоснулись к металлу около виска, затем мягко скользнули к изображению солнца.
Перед ее глазами сверкнула, ослепив, бриллиантово-белая вспышка. Девушка упала назад, спиной на край причала, ее неудержимо потянуло вниз, в воду. Вдруг сильная рука подхватила Ченаю и помогла снова сесть.
Если не считать отрывочных мелькающих образов, зрение вернулось. Мальчишка-бейсибец сидел рядом, держа ее обеими руками. У него во лбу ослепительно горела крошечная звезда, маленькое солнце, освещая водную гладь.
Его уста зашевелились, но это не был прежний детский голос.
— Дочь.
Это было утверждение, ничего больше.
Прижав руки к глазам, Ченая склонила голову в благоговейном ужасе.
— Сияющий Отец! — выдохнула она, не в силах найти других слов. Горло у нее сжалось, дыхание перехватило.
Его пальцы снова взяли ее руки, оторвали их от лица.
— Не бойся меня, дочь моя, — его раскатистый голос наполнил ее уши и разум, пустив по телу волну дрожи. — Ты призывала меня сегодня вечером?
Ченая прикусила губу, желая освободиться от его прикосновения и в то же время боясь отстраниться от него.
— Я искала твоих жрецов, — дрожа, ответила она, — я искала прорицателей, знамений. Я даже не мечтала…
— Один раз ты уже просила меня, — сказал бог. — И я пришел к тебе, чтобы вознаградить тебя.
Ченая запиналась, не в силах посмотреть на него.
— И я поклонялась тебе, молилась, но ни разу с тех пор…
Бог мягко упрекнул ее:
— Разве я не выказывал тебе больше предпочтения, чем остальным людям? Разве мои дары не были достаточно щедрыми?
Тебе нужно что-то еще?
Опустив голову, девушка разразилась слезами.
— Нет, Отец мой. Прости меня. Я не хотела…
Слова не давались ей. Безудержно дрожа, девушка взирала на всепроникающее сияние, в котором купались ее сжатые руки.
— Я знаю, что ты хотела сказать, — заговорил Саванкала. — Ты призвала меня не ради себя, но ради того, которого мы оба любим. И я окажу ту небольшую помощь, что мне по силам.
— Третий отряд коммандос, — воскликнула Ченая, смаргивая слезы, окрыленная тем, что на ее мольбы ответили. — Порази их, пока они не причинили вреда Кадакитису.
Бог покачал головой; свечение на его лбу замерцало.
— Я не могу, — сказал он. — Ты должна сама защитить последнего ранканского принца с помощью того искусства, что я дал тебе. Возможно, ты даже не увидишь лиц тех, кто замыслил недоброе. Но ты узнаешь час.
Девушка попыталась возразить:
— Но, Отец!..
Его глаза глубоко впились в нее, бездонные и пугающие, чужие, как никогда прежде. Ченая зажмурилась, но это не помогло.
Взгляд бога прожигал ее, проникая в самую душу. Девушка боялась заплакать, но губы ее дрожали.
— Когда расколотая луна ляжет в песок, ты должна будешь драться, иначе твой маленький принц умрет и империя Рэнке угаснет навеки. — Он освободил ее руки и, подавшись вперед, погладил волосы, плечи, грудь девушки. Там, где он прикасался к ней, возникало чарующее свечение. — Прощай, дочь моя. Дважды я приходил к тебе. Ни один человек не может просить большего. Это была последняя встреча.
Ченая открыла глаза, словно просыпаясь от долгого сна. Ребенок смотрел в сторону моря, болтая ногами в воде. Свечение больше не озаряло его лба, и вообще не было никаких признаков того, что произошло что-то необычное. Ченая дотронулась до руки мальчика, тот, обернувшись, улыбнулся и вновь обратил все внимание морю.
— Оно необыкновенно прекрасно, не правда ли?
Медленно вздохнув, Ченая протянула руку и взъерошила его волосы.
— Да, необыкновенно.
Девушка медленно поднялась на ноги, борясь со слабостью в — коленях:
— Мне нужно выпить.
Она свистнула. С верхушки ближайшей мачты ей ответил Рейк; расправив крылья, он скользнул вниз. Ченая подняла руку, и сокол уселся на нее.
Ребенок-бейсибец изумленно вскрикнул и вскочил на ноги, раскрыв от восторга глаза.
— Ты повелеваешь птицами! — выдавил он. — Ты богиня?
Откинув голову, Ченая рассмеялась, и звук ее голоса разнесся далеко над волнами. Смеясь, она повернулась и ушла, оставив ребенка и его вопрос.
Улицы извивались и петляли, как изголодавшаяся по кррфу змея. Падающий свет луны был скудным, и она с трудом находила себе дорогу. По этим улицам люди ходили более или менее свободно, но всегда по двое, по трое. Черные арки подъездов и переулков были полны внимательных глаз.