А потому дети проводят много времени при матери, которая учит их говорить, в том числе и по-русски, рассказывает сказки своей родины, поет песни, учит играм…
Дверь скрипнула.
– Дорогой!
Мария улыбнулась супругу. Дон Хуан выглядел уставшим и осунувшимся – и она еще раз подумала, что правильно нарожала детей. Так вот стукнет супруга инфаркт, а у нее наследники останутся. Законные – и единственные из Габсбургов, кто будет иметь права на престол после смерти Карлоса.
– Налить тебе вина?
– Корми ребенка, я сам.
Супруг удобно разместился в кресле, потянулся…
– Куда бы сбежать от этих государственных дел?
– У меня так брат всегда говорит, – улыбнулась Мария, – так ведь все равно не сбежите, потому как это – ваш долг.
– Да, ему надо написать…
Разговор шел своим чередом. Русь, политика, Франция, война с турками, Испания, колонии…
Потом муж ушел к себе, а она осталась. Все равно супружеские отношения им пока не грозили – слишком мало времени прошло после родов.
Дети играли у окна, смеялись, шутили, она уже собиралась спать…
Мария так и не поняла, в какой момент насторожилась. Но… будь она кошкой – у нее бы вся шерсть распушилась и спина выгнулась. Потом уже, вспоминая, она поняла – шаги. Ее насторожили именно шаги. Быстрые, уверенные, ничего общего с тем, как ходят во дворцах. Тем более – на женской половине дворца.
Мария схватила детей, быстро впихнула их в гардеробную, сунула старшему дочку.
– Что бы ни было – не вылезайте, пока я вас не позову. Или отец. Поняли?
Во дворцах взрослеют быстро. Мальчишки кивнули, прячась в платьях матери. Они не выйдут, а она…
«Господи, помоги!
Не за себя прошу, но, переступив через мой труп, они пройдут к моим детям…
Только после моей смерти!»
За дверью послышался лязг металла… охрана дорого продавала свою жизнь. Мария рысью метнулась по комнате. Когда-то ее учили защищаться тем, что есть под рукой. И умирать, как овца на бойне, она не собиралась. Сверкнул нож, распарывая неудобные юбки, остатки ужина еще не унесли – и слава богу!
Первый вошедший поскользнулся на жирной подливке и умело разложенных фруктах – и достаточно неудачно упал навзничь. Сейчас бы и добить, но…
Шестеро…
Мария трезво оценивала свои шансы. Ей не справиться. Да, один временно выбыл из строя. Она хотя бы выиграет время, потому что ее смерть – это и гибель детей. Но если она протянет время – может прийти помощь. Главное – поднять шум, позвать на помощь. Это нападающие надеются убить ее и уйти. Она уйти не надеется. Ей – некуда.
За своего ребенка любая женщина кинется зверем. Мария же, загнанная в угол, была вдвойне опасна.
Лица мужчин были закрыты масками, в руках – кинжалы. Это хорошо, значит, им надо подойти поближе, а она должна держать дистанцию. И еще хорошо, что в ее комнате было оружие. Хоть какое-то…
Грохнул пистоль.
Пятеро.
И еще один выстрел. Вот сейчас Мария и оценила подарок сестры. Спасибо тебе, мастер, придумавший многоствольный пистоль! Жаль, что стволов всего четыре, а нападающих шесть. Жаль, что давно не практиковалась, говорила же Соня…
Спасибо тебе, сестрица…
И еще выстрел.
Трое оставшихся бросились вперед – и четвертый выстрел пропал втуне. Мария отбросила пистоль и выхватила саблю. Небольшую, как раз по руке, богато изукрашенную, выглядящую игрушкой. Но это вполне боевое оружие…
В головы нападающим полетел тяжелый серебряный канделябр. Свечи в полете тоже вылетели, сбивая бросок. Все-таки горящая свеча – это всегда неприятно, особенно когда она летит тебе в голову. И второй туда же!
Еще минута выигрыша.
Мария прекрасно понимала, что не справится. Погибнет наверняка. Но пока она жива – к ее детям не подойдет ни одна тварь!
Впрочем, вид принцессы в одном корсете и чулках на миг ошеломил нападающих – и Марии удалось нанести удар. А вот потом удача ее покинула.
Звякнули, сталкиваясь, клинки. Раз, другой… правое плечо пронзила резкая боль, рука повисла плетью. Мария упала на колени. Звякнула выпущенная из рук сабля.
– Проклинаю!
Сверкнула шпага, но женщина уклонилась.
Рана в плечо чертовски болезненна, но сознания она не лишает. А благородства в женщине отродясь не водилось. Ты слабее мужчины? Ну так и будь слабой! Умоляй, плачь, лишь бы тебя подпустили поближе. А там – вцепляйся врагу в горло хоть зубами, все средства хороши для победы.
Блеснул кинжал, пущенный в полет умелой рукой. Неважно, что левой, она все равно попала, хотя и не туда, куда целилась. Не в живот. В пах. Впрочем, врагу от этого легче не стало. И тут везение нападающих закончилось.