– Ты поправишься. Обязательно поправишься.
Анна не верила в это, но не говорить же умирающему правду? Ты умрешь, а я уеду. И увезу с собой кровь Стюартов. Куда?
А посмотрим, куда будет выгоднее. Здесь я точно не останусь, здесь у меня нет таких союзников. Меня просто уничтожат, а ребенка воспитают под свой клан. А потому… смотря, что прикажет государыня Софья. Франция?
Возможно.
Или Испания, или… короче, помер бы ты быстрее, муженек, чтобы я сбежать успела.
Она и не сказала. Слушала Якова, который, искренне любя молодую жену, инструктировал ее, куда поехать, на кого можно положиться, на кого нельзя, кто поможет с деньгами, на какие имена и в каких банках открыты для нее счета… она это уже знала. Но почему бы и не послушать о хорошем?
А вот про ребенка она не скажет. Благо, муж с ней давно не спит.
Да-да.
Именно так.
А кто спит?
Ну, клан Стюартов большой. Подобрать подходящего парня, похожего внешне на короля, оказалось несложно. И бедняга даже толком не понял, с кем встречался. Он-то, наивный горец, думал, что Мэри – служанка. Переспали пару раз, да и уехал себе. Но ей хватило…
Леди Винтер не затевалась бы с ребенком вообще, но царевна прислала письмо. А раз так…
Поиграем.
– Ты поправишься, любовь моя. Я так хочу, чтобы ты выздоровел, хочу от тебя сына…
– Вот оно как? – недобрая ухмылка озарила лицо Алексея. – Сонь, ты точно уверена?
– Головой отвечаю, – сестра скалила зубы. – Думаешь, легко было найти концы?
– Думаю, что тяжко.
– Потому и искали, чуть не два года. Но покушений на свою семью я спускать не собираюсь.
А жена регента Испании была ее сестрой. Этого достаточно.
Да, наконец-то запутанная цепочка размоталась до конца. И оказалось…
На одном ее конце была ее величество испанская королева Мария-Луиза. На другом – будущий Людовик XV, ныне великий дофин.
Мало кто знал, но еще до замужества, Мария-Луиза обожала своего кузена. Да и он тоже был не прочь. До главного у них не дошло, но…
Сказать, что молодая принцесса была недовольна своим замужеством? Это все равно, что промолчать! Сплошные ограниченной, негодный и больной муж, ни семьи настоящей, ни детей… Она бы вытерпела все! Но рядом оказалась Машка!
Красивая, умная, обаятельная, живущая так, как хотелось бы самой королеве. И зависть взыграла так…
Да за меньшее ненавидят и убивают!
Одна из камеристок Марии-Луизы писала своему дяде, тот пересылал письма племяннику и уже племянник отдавал их Людовику-младшему. А тот распорядился…
В итоге, Мария спать теперь не ложится без пистолета под подушкой, детей от себя не отпускает, хоть покушений больше и не было. Дон Хуан вообще охраной весь дворец заставил. А ларчик просто открывался…
– Что ты хочешь с ним сделать?
– С Людовиком? Убить.
– Людовик-Солнце нам этого не спустит.
– Если узнает.
– Соня, это громадный риск.
– Да, я знаю. Ты даешь добро на адекватный ответ?
– Да. Но не рискуй лишний раз.
– Братик, если бы мы узнали и ударили сразу – да, Людовик мог бы заподозрить неладное. Но сейчас, чуть ли не два года спустя… я постараюсь сделать так, что подозрение падет на гугенотов.
– Да, еще и эти…
Последние остатки мятежей додавливались Людовиком по всей Франции. Гугенотов было не так много, чтобы доставить королю серьезные неприятности, но несколько относительно спокойных лет у Европы получились. К тому же самые умные успели за это время перевести капиталы и производства за границу, нанеся при этом мощный удар по экономике Франции, а кое-кто и удрал поближе к своим деньгам. На Русь – в том числе. Так что скоро уже должны были открыться первые мануфактуры… Софья довольно потирала руки.
Пусть работают. Проживут здесь поколение, два, кто женится, кто замуж выйдет, дети при монастырях поучатся – и не таких ассимилировали! Приехали гугенотами, станут православными, были французами, обрусеют за милую душу, еще и оскорбляться будут, если их в иноземцы запишут!
– Я справлюсь.
Вот уж в чем Алексей не сомневался. Справится, еще как справится. И все же, все же…
– Если Людовик узнает – это будет война не на жизнь, а на смерть.
– Не узнает.
И Алексей поверил сестре. Пусть никто не узнает, а сто лет спустя его осудят потомки, прочитавшие в архиве о жестоком приказе, но… не оставлять же наглое покушение безнаказанным?
– А жена Карлоса? – для проформы уточнил он, не сомневаясь, что если Софья уничтожит Людовика, то уж подстрекательницу – тем более. Ан нет. Царевна покачала головой.