Историю она знала отвратительно, но уж «Маркизу Ангелов» и Франсуазу Скаррон, которая вышла замуж за короля, стыдно было не помнить. Почему бы Анне де Бейль и не повторить ее подвиг?
К тому же Анна моложе, красивее и намного умнее. Пусть подталкивает Людовика к браку, то, что удалось одной стерве, другая всегда осилит.
– Думаешь, ей удастся? – глаза Алексея загорелись веселыми искорками.
– Я бы не стала отрицать такую возможность.
– И чьи интересы будет продвигать королева Франции?
– Разумеется, свои. Ну и наши… немножко.
Софья уже раздумывала над этой ситуацией и пришла к выводу, что ей выгодно продолжение политики Ментенон. Пусть Анна тоже травит гугенотов. Народ они умный, крепкий, сильный, а если еще побегут в нужном направлении – в Нидерланды, например, чтобы Людовику окончательно там увязнуть, в колонии, на Русь… Англия?
Раньше – да. Но сейчас, если поджечь островок со всех восьми концов, туда ни один умный человек не поедет и семью не повезет.
– Вернемся к Англии, – Алексей решил не отвлекаться на Людовика. – Значит, помогаем англичанам. Кто там бунтовать вздумает, кстати?
– Старшие дети Карла. Герцог Ричмонд и герцог Нортумберленд.
– Оба сразу?
– Как ни странно, братья довольно-таки дружны. Что они предпримут, дорвавшись до трона, я не знаю, но посмотреть будет любопытно. То ли поделят территории, отдав Ричмонду Англию, а Нортумберленду Уэльс, то ли подерутся. И вообще, пусть будет с запасом. Одного убьют, второй останется…
– Думаешь, убьют?
– Тянуть руки к короне занятие сложное и неприятное. Могут и укоротить на голову. Монмут только-только распробовал власть – и отдавать ее не захочет. Пусть братцы вцепляются друг другу в глотки, пусть лорды поддерживают их… гражданская война – самая страшная из всех.
– Жалко их…
Софья бросила взгляд на мужа. Потом встала из кресла, подошла к Ивану, который удобно устроился за письменным столом лично государя всея Руси, и чмокнула его в макушку.
– Тебе дай волю – ты всех зажалеешь. Насмерть.
– Соня!
– Ванечка, милый, мне тоже простых людей жалко. Но свою страну я люблю больше, чем чужую.
Аргумент был принят.
– После того, что вспыхнет на острове, им еще долго не до нас будет. И укрепиться успеем, и с Турцией разобраться, и Сибирь под себя подмять.
– Нас не поймут.
– Пусть осуждают. Неважно. Лишь бы жили…
И стояла перед глазами Софьи та самая гражданская война. Когда по вине Николая Второго, чтоб ему черти в зад вилами триста лет тыкали, полыхнула гражданская война. И брат пошел на брата, отец на сына… а кто оплатил эти развлечения?! Кто подкидывал деньги на революционеров?!
Кто поставлял оружие?!
В этом мире еще не прозвучало высказывание про капитал и триста процентов прибыли, но Софья его помнила. Сама такой была когда-то. И это было страшно. *
* Нет такого преступления, на который бы не пошел капитал ради 300 процентов прибыли. К. Маркс. А до него – T. Дж. Даннинг. Прим. авт.
Софья не оправдывала себя, нет. За то, что она уже натворила и еще натворит, ей и триста лет с вилами в заду мало будет. Но… она гадила в других странах, уничтожала людей, стравливала их между собой, подличала и сводничала не ради прибыли. Вот на деньги ей было сейчас глубоко наплевать. Ивану было интересно их зарабатывать, возиться с инвестициями и прибылями – отлично. А ей всего-навсего надо было, чтобы стояла Русь.
Сильная, красивая, с золотыми куполами церквей, в которые люди идут не грехи замаливать, а просто – помолиться, не как рабы, а как дети Божьи, с людьми, которых будут интересовать не триста сортов помады и двести – колбасы, а далекие звезды, с теми, кто построит до них лестницу и долетит до далей Оберона.
* Ю. Визбор. «Да будет старт», прим. авт.
Неужели это не стоит ее жизни? Или жизни ее детей?
И жизни, и смерти, и посмертия – пусть. Она уже согласилась, когда легла на тот алтарь. Иногда Софья задумывалась, что же станет с теми, кто отправил ее сюда?
Если они родятся другими или вообще не родятся? Изменение ли это истории ее родного мира, или просто иная ветвь на дереве вероятности?
Впрочем, это неважно. Мы живем «здесь и сейчас», чтобы у наших детей было «там и потом». Вот и будем жить!
Софья блеснула глазами на брата.
– Алешка, ты одобряешь?
– Ты же знаешь, что да. Пусть будет смута в Англии, а в это время вы с испанцами и португальцами…
Алексей не договорил. Не было смысла проговаривать все в сотый раз. Все трое знали, что надо делать и как.