Толпа замирает, не двигаясь и не произнося ни слова – все любуются красивым видом, округляя глаза от удивления или восторженно улыбаясь. Под шумок, пока все смотрят только вверх, ко мне подбирается Фред, чтобы спросить, нравится ли мне вся эта тусовка. Я замечаю детский восторг на лице парня, а потому не решаюсь говорить ему, что не привык к таким празднованиям, и просто киваю, мол, все замечательно. Хотя на самом деле все так и есть. Люди вокруг меня веселятся, все довольны, все счастливы. Я залпом осушаю свой бокал, а потом тянусь к следующему, понимая, что тоже хочу повеселиться. Срываю со своей шеи неожиданно начавший душить меня галстук, а после еще нескольких порций алкоголя даже пускаюсь в пляс. Хотя это трудно назвать танцем, на самом деле, это, скорее, какое-то безумие. Хихикающий Фред заявляет, что я двигаюсь так, словно меня бьет током, и в отместку я кидаю в него свой бокал. Правда, промахиваюсь и попадаю точно в затылок какого-то старика. Того, кажется, сразу пробирает инфаркт – он падает на пышногрудую блондинку, а та валится на мягкий диван. Они начинают копошиться, к ним присоединяется еще какой-то паренек с темноволосой девицей, и в скором времени они начинают поливать друг друга шампанским. А потом кто-то зовет всех в бассейн, и почти половина гостиной пустеет.
Честно говоря, я смутно помню, кто именно потянул меня к воде. То ли это был Фред, которому захотелось тупо поржать, то ли Патриция, почему-то щеголяющая в одном купальнике, то ли вообще кто-то незнакомый, перепутавший меня с кем-то. Но как только я оказываюсь в бассейне, алкогольное опьянение быстро уходит, позволяя мне протрезветь за считанные секунды. Меня едва не отправляют на самое дно, а потом надевают на голову оранжевый надувной круг в виде утки и выдворяют прочь. Когда я выбираюсь на твердый пол, то замечаю, как на поверхности воды уже плавает чье-то платье, а в стороне мелькают вспышки фотоаппаратов. Наверняка уже и в фейсбуке появились первые снимки с этой вечеринки. Кажется, я начинаю набирать популярность.
***
Веселье не может длиться бесконечно. В какой-то момент ты вдруг понимаешь, что атмосфера поменялась – никто уже не танцует, по углам не жмутся незнакомые парочки, да и в бассейне не плавает ничего, кроме одежды и кресла, которое какой-то умник не поленился вытащить на улицу. Редкие гости, которые каким-то чудом еще стояли на ногах, врезались в стены, пытаясь отыскать выход. Одна женщина раза четыре проходила мимо меня и столько же раз пыталась познакомиться и узнать, есть ли в доме свободные спальни. Передав надоевшую гостью в руки одного из слуг, я усаживаюсь на диван, устало потирая виски. Под потолком болтаются несколько шариков, а дверь на веранду открыта, пропуская внутрь просторной комнаты ночную прохладу. Непривычная тишина медленно окутывает меня в свои сети, заставляя начинать зевать и потирать глаза.
- Ты был сам на себя не похож, - раздается рядом тихий голос. Патриция, скользнув руками по моим плечам, обходит диван и усаживается рядом со мной.
- Это плохо? – интересуюсь я, на самом деле желая услышать ответ. Мне кажется, я вел себя чересчур странно этой ночью – напился, танцевал, даже свалился в бассейн. Даже не по себе от всего этого.
- Это необычно, - пожимает плечами женщина. – Я знаю тебя давно, мы ведь работаем вместе уже четыре года. И ты никогда не позволял себе ничего подобного. Ты и не пил никогда. А галстук? Посмотри, ты без галстука.
- Я без галстука, - повторяю я, отводя взгляд в зеркало, висящее на стене напротив. – И кто-то нарисовал мне усы. Вот же хрень, кто-то нарисовал мне усы!
Под звонкий смех Патриции я вскакиваю с дивана и подлетаю к зеркалу, на ходу пытаясь отыскать, чем можно смыть маркер. Черта с два, «усы» смываться не желают ни под каким предлогом, и смотрятся как-то ужасно. Появившийся за моей спиной Фред начинает хохотать громче, чем секретарша, хватаясь за живот и тыча в меня пальцем. Сломать бы ему этот палец, да только в комнате мы не одни, а перед Патрицией я уже один раз облажался. Не хотелось бы, чтобы меня стали считать сумасшедшим и сдали в психушку.
- Ладно, мне пора идти, - с трудом справляясь со смехом, говорит Патриция. – Попробуй жидкость для снятия лака. И спокойной ночи. Вечеринка была отпадной.
Подхватив свою сумочку, женщина удаляется, а я тут же заставляю кого-то из прислуги сгонять в магазин за жидкостью для снятия лака. Как только служащий уходит, я толкаю в плечо смеющего Фреда, призывая его заткнуться, но ангелу хоть бы что. Он нахлобучивает на мою голову шляпу, а потом пихает в руки невесть откуда взявшийся кастет, предлагая прогуляться по ночному городу, воображая себя гангстерами. И как с таким придурком можно о чем-то нормально разговаривать?
- Не буду я плащ надевать, уймись. Хочешь, чтобы меня отправили в камеру? – пытаюсь я отвязаться от парня. Тому все равно, он уже лезет в интернет, чтобы заказать мне лаковые ботинки и какой-то раритетный портсигар. Стоит ли говорить, что мою кредитку он на самом деле не терял и сейчас нагло пользуется ею?
К счастью, когда Фред подбирает мне черные очки, возвращается дворецкий с флакончиком розовой жидкости. Не то чтобы она помогла, но «усы» стали менее заметными. Остается лишь надеяться, что каким-нибудь чудом они отмоются к понедельнику, иначе щеголять мне в таком ужасном виде по офису. Мои сотрудники только перестали меня бояться, что будет, когда я приду на работу с макияжем а-ля Франкенштейн? Мне только синяки под глазами намалевать, и сразу в гроб класть.
А вот из сожалений за сегодняшнюю ночь, пожалуй, звонок от моего адвоката. Симус, мужчина на пару лет старше меня, сонным голосом просит о срочной встрече, так что, по-быстрому собравшись, я мчусь к нему домой, волоча за собой упирающегося Фреда. Ангел почему-то решил, что имеет право на сон, но я быстро обломал ему крылья, заявив, что выгоню из квартиры. Тот поломался, но потом все же, проклиная меня, согласился. Правда, зудел всю дорогу, что я как был черствым сухарем, так им и остался.
Симус живет в старенькой пятиэтажке. Вроде, получает прилично, но предпочитает шифроваться от каких-то там людей, которых успел засудить. Кажется, несколько человек из-за него лишись своих честно наворованных денег, и теперь готовы озолотить любого, кто выдаст им адрес адвоката. На самом деле, только я зову Симуса адвокатом – у мужчины очень обширная сфера деятельности. Говорят, он даже подрабатывает частным детективом.
- Что за срочность? – с порога спрашиваю я, отказываясь от предложенной чашки кофе, хотя глаза так и слипаются. Но неспокойный вид Симуса словно бы заставляет меня проснуться.
- Тебе не понравится то, что я скажу, - отвечает мужчина, усаживаясь за стол и постукивая чайной ложкой о стенки кружки, размешивая чай. – Ты знаешь, что у меня большие связи. Пара моих знакомых смогла найти человека, который стрелял в тебя тогда на дороге. Против него у нас ничего не оказалось – как только мы на него вышли, он замел все следы. Дело само по себе запутанное, так что…
- Что? Говори, - тороплю я, не понимая, к чему вообще клонит Симус. Ну, нашли они киллера, но ведь не он же вообще пытался убить меня. А заказчик, если я хоть что-то смыслю в этой схеме.
- Его заказчик остался не очень доволен работой киллера, так что тот поспешил спрятаться, но перед этим передал тебе кое-что, - продолжает Симус, вытаскивая из кармана своего махрового халата какой-то клочок бумажки. – Это не имя. Это, скорее, какой-то намек.
Не дожидаясь, пока Симус начнет говорить что-то еще, я забираю у него бумажку и тут же принимаюсь вычитывать ее содержимое. Не так много, как ожидалось. Это вовсе не письмо, скорее, небольшое предупреждение, написанное впопыхах:
«Будь внимателен к тем, кого подпускаешь к себе. Не все добрые люди являются таковыми на самом деле. Готовься, дальше будет только хуже»