Отметим, что на момент этих интервью шла только весна 1912 г., авиация, освободившись от пеленок, делала первые шажочки, а конструктор, которому не исполнилось и 23 лет, уже видел такие далекие перспективы - в этом-то, видно, и был его божий дар.
Подводя итоги 2-й Международной Выставки Воздухоплавания, пресса отмечала, что российская авиация бурно развивается и из залогов ее успеха - молодые талантливые силы. Особо отмечался в различных аспектах и наш герой.
Еще во время выставки И. И. Сикорскому неожиданно для него предложили должность главного конструктора авиационного отдела Русско-Балтийского вагонного завода (Руссо-Балт или РБВЗ). Предложение было заманчивым, но такой высокий пост страшил своей ответственностью. Ведь у него не было диплома инженера, он располагал только приобретенным опытом и дерзкими идеями. Все взвесив, И. И, Сикорский принял предложение и в апреле 1912 г. подписал контракт на пять лет. Контракт включал в себя продажу заводу (а вернее сказать, акционерному обществу, которое стояло за ним) исключительных прав на С-6А, на все расчеты и изобретения в авиации, которые уже сделаны и которые будут сделаны в течение срока действия контракта. Взамен И. И. Сикорский получал должность главного конструктора. В дополнение к зарплате и авторским выплатам конструктор имел право на постройку каждый год не менее одного опытного самолета нового типа за счет завода. Это было особенно важно, имея в виду планы создания тяжелых машин. Идей хватало на многие годы. Кроме того, конструктор имел право набирать по своему усмотрению специалистов.
С подписанием контракта открывалось широкое поле деятельности, теперь была производственная и финансовая база, и конструктор, не отвлекаясь, мог всецело посвятить себя творческой работе. Он понял, что первый этап его работы в авиации закончился. Три года напряженного труда, самоотверженности и полной самоотдачи.
Без поддержки семьи, верных друзей ничего нельзя было бы сделать. Не было бы триумфа С-6А, не было бы этого лестного предложения РБВЗ. Он надеялся, что друзья не оставят его и теперь. И не ошибся. Все шесть человек «постоянного штата» приняли предложение поехать с ним в Петербург и начать новый виток творческого горения. Ядро конструкторского бюро авиационного отдела РБВЗ было создано.
Руссо-Балт
Прошло всего несколько лет после первых полетов братьев Райт, а мировая авиация уже бурно прогрессировала. Многие видные деятели понимали ее значение и всячески стимулировали развитие авиации в своих странах. Не была исключением и Россия, хотя к этой гонке она подключилась с некоторым опозданием. Франция и Германия уже ушли вперед. Среди тех, кто сразу оценил значение авиации, был Председатель Совета Министров Петр Аркадьевич Столыпин. Он старался всемерно содействовать ее развитию в России. Характерен такой случай. В сентябре 1910 г. на Комендантском, или, как его иногда называли, Коломяжском, аэродроме в Петербурге проходила Первая российская неделя воздухоплавания. 22 сентября во второй половине дня на аэродром неожиданно прибыл премьер. Его встретили члены оргкомитета и препроводили к велико-княжеской палатке. Долго Петр Аркадьевич наблюдал за полетами легких стрекоз, задумчиво смотрел в небо. Может быть, ему вспоминались стихи поэтов, увлекавшихся авиацией. Среди них был и Александр Блок. Хотя эти строки, четкие, резкие, недоверчивые, написаны в ноябре, они относятся именно к тому периоду восторга, ликования от успехов и горечи первых утрат.
Вдруг Столыпин направился к самолетам. Он неторопливо их осмотрел и остановился у аэроплана Мациевича. Пилот, представленный Председателю Совета Министров, утоляя любознательность высокого гостя, подробно рассказал о конструкции своего аппарата, особенностях пилотирования и своих ощущениях в воздуху. Премьер посмотрел в небо и неожиданно выразил желание слетать. У присутствующих вытянулись лица. Как?! Такой риск! Тем не менее Столыпину принесли краги и шлем, помогли подняться в самолет и пристегнуться ремнями. Впереди пассажира на пилотском кресле уселся Мациевич. Вот запущен двигатель. Пилот несколько раз выводил его на максимальные обороты и наконец, убедившись в нормальной работе мотора, поднял руку. Стартовая команда отпустила аэроплан и тот устремился вперед. Капитан плавно оторвал машину от земли и в развороте увел ее в набор высоты. Сделав два круга, авиатор благополучно спланировал и совершил посадку. Полет продолжался чуть более пяти минут. Столыпин неторопливо отстегнулся и спустился на землю. Он поблагодарил пилота за доставленное удовольствие. Премьер был невозмутим, но глаза его искрились счастьем. Мациевич не преминул выразить надежду, что теперь с легкой руки Председателя Совета Министров воздухоплавание в России пойдет быстрыми шагами. Столыпин улыбнулся в ответ.