Та-а-к, в целом все ясно. И в целом – правдиво. Хорошо написал Константин, выпукло и ярко. Думаю, те, кто прочитает этот очерк, легко восстановят схему всего боя. Это хорошо. Фотография… — командир, я, ребята… Текст: "Командир N-ского истребительного авиаполка майор П. Артюхов (крайний справа) производит разбор только что завершенного боя. Рядом с ним – командир звена лейтенант В. Туровцев, летчики А. Рукавишников, Демченко…" Всех назвали? Всех. Вот и хорошо. Фотография, конечно, не слишком четкая, но морду лица разглядеть можно. Эх, жаль, — некому послать… Хельге бы отправить, ребятам. Ладно, проехали. Точнее – пролетели.
Хлоп… хлоп… Ракета! Вторая! "Всем взлет!"
Хорошо, что у всех двигатели еще горячие, и снаряды успели пополнить. Газетные листы еще падали на землю, а мы уже были в кабинах. Так, пристегнуться поясными ремнями, запуск, фонарь закрыть: "Всем – взлет!" Прямо от капониров наше звено, дружно поднимая снежные шлейфы, пошло на взлет наискосок через ВПП. Пробежка, отрыв… Осмотреться… Вот они все, уже на хвосте, встают в левый пеленг. Хорошо – запомнилась наука-то! Пустячок, а приятно…
В наушниках зашуршало: "Тур! (Ага! Сами нарушаете, а ко мне придираетесь…) Тур! На подходе к аэродрому девять сто десятых с десятком худых. Это налет. Соседи тоже под ударом, помощи не будет. Найти и атаковать! Не допустить удара по аэродрому!"
— Вас понял, выполняю… Всем – усилить поиск. Блондинчик, иди вверх, на солнце. Ударишь по мессам, закрути их… я – по сто десятым.
— Понял, исполняю… А за блондинчика – на земле получишь…
— Отставить лишние разговорчики! — это земля, — Тур, через восемь-десять минут к аэродрому подойдет звено 22-го. Но они практически без бензина…
— Но разок-то пугануть смогут?
— Разок смогут…
Эти восемь минут еще прожить надо. Где же они… Толя Рукавишников молодец – резко ушел вверх и на солнце, я и то его почти не вижу. Ну, значит и мессам сюрприз будет… Мало нас – всего две пары, одно звено… Хоть бы комиссар с кем-нибудь поднялся. Где же сто десятки? Тени… по земле бегут тени – вот и они, в снежном камуфляже. Сразу-то и не разглядишь. Сзади и выше сто десятых – мессы сопровождения. Нас они отбить уже не успеют. А расстрелять нас на выходе из атаки им не даст Блондинчик… Да и мы будем прятаться под строем сто десятых. Хорошо. Пора.
— Демыч, цель – первая тройка. Я бью ведущего, ты следующего. Выход из атаки вниз, под строй… И сразу атакуем еще, огонь по готовности…
Эх, жаль я снаряды не зарядил! Как бы пригодилось… Ну, знать, где упасть – соломки бы подстелил.
Колонна троек "Ме-110" приближалась. Мы подходили к ней в пологом пикировании, слева-спереди. В таком ракурсе сложно стрелять. Хотя, с другой стороны – под удар могут попасть сразу два-три самолета, один в передней тройке наверняка, и еще кто-то в следующей – возможно… Как зайдешь, как стрельнешь…
Мне нужно бить по лидеру. Собьешь ведущего – почти наверняка расстроишь атаку. Пока они сообразят, пока перестроятся, пока сомкнут строй – тут много чего может произойти. Так – выбросить все из головы… Пора…
— Атака!
Все же, заходя на лидера, я попытался построить атаку так, чтобы стрелять сразу по двум самолетам. Ну, посмотрим… Огонь! Очередь я дал длинную, хотя и не люблю поливать как из шланга. Но сейчас так и нужно – все больше вероятности, что два-три снаряда поразят второй самолет. А получилось еще проще – мои снаряды ударили по кабине лидера, убили летчика, сто десятка вильнула, крутнулась и зацепила крылом своего правого ведомого. Оба самолета, разваливаясь в воздухе, стали падать. Около них распустились три парашюта. Демыч тоже не промазал. Третья 110-ка из ведущей тройки пыталась резким разворотом сбить пламя из левого двигателя, но было видно, что высоты им не хватит. С земли ударили счетверенные "максимы", какая-то колонна идет, по нам бы не попали. Только мы с Демычем сунулись на разворот под оставшиеся две тройки 110-ток, как вокруг нас полетели бомбы. Это фашисты, решив отказаться от бомбового удара, облегчали свои самолеты для воздушного боя. Ну-ну, поможет ли это вам… По земле хаотично пробежали вспышки разрывов бомб, четко были видны концентрические кольца расходящейся взрывной волны.
— Демыч, бей по готовности… Атака!
Снизу, на кабрировании, я ударил по правому двигателю ближайшей 110-ки. Горит! Следующий! В это время мой истребитель, как живое существо, задрожал под ударами пуль. Это стрелок сто десятки поймал меня в прицел на выходе из атаки. Зря я пошел вверх, зря!