Хэл, разрывающийся между побуждением от души врезать ему и желанием выпустить кишки этому проклятому Скэйру, в растерянности пошел за ним.
Они добрались до пятачка расчищенной земли, совсем крошечного, прямо за городской стеной, где расположились их оборудование и скарб, прежде чем Афельни смог взглянуть в лицо Хэлу, плетущемуся за ним по городу с лошадью в поводу.
— Мне... мне очень жаль. Просто когда я вижу карты... и серебро... я совершенно не могу сдерживаться, и... Прости.
В голове у Хэла вихрем пронеслись все слова, которые он собирался высказать и которые, пожалуй, и вправду стоило высказать, но его охватила жалость. Хэл покачал головой.
— Что сделано — то сделано.
Он позвал Гаэту, двух других возчиков и их единственного зазывалу и рассказал им, что произошло.
— И что нам теперь делать? — уныло спросил один из возчиков.
Хэл взглянул на Афельни, но тот ничего не сказал.
На Кэйлиса что-то нашло. Если никто не может взять на себя ответственность, значит, придется ему. Он порылся в кармане штанов, вытащил оттуда кошель. Ему удалось накопить двенадцать золотых и еще немного серебра. Он дал двум возчикам и зазывале по золотой монете.
— Соберите свои пожитки и уходите. Можете увести лошадей, если хотите, но тогда делайте это до ночи.
— И куда нам идти? — жалобно спросил возчик. Хэл покачал головой.
— Будь я проклят, если знаю. Мы с Гаэтой отправимся в Паэстум, попытаемся наняться куда-нибудь на работу и переправиться через пролив обратно домой. Наверное.
— А с ним что будет? — другой возчик ткнул локтем в направлении Афельни, который стоял, понурившись, с таким видом, как будто его жизнь закончилась.
Прежде чем Хэл смог что-либо ответить, их пятачок окружил десяток солдат.
Увидев их, Афельни прокричал что-то такое, чего Хэл так и не разобрал, и помчался к фургону, к которому была привязана Красотка.
— Эй ты! — заорал один из солдат.
— Это его дракон! — крикнул в ответ Хэл.
— Да ничего подобного! Теперь он принадлежит лорду Скэйру, а мы здесь затем, чтобы убедиться, что все будет честь по чести.
— Так оно и будет, — сказал Хэл, бросившись к солдатам, потому что внезапно сообразил, что затеял Афельни.
— Это уж как пить дать, — проворчал солдат. — Эй! Старик! Ну-ка прочь от этого чудища!
— Он сейчас натравит своего зверя на нас, — предостерег другой солдат.
— А вот уж черта с два! — отрезал первый. — Луки на изготовку! Стрелять по моей команде!
Афельни уже отвязал Красотку, и она расправила крылья, трепещущие в предвкушении полета.
— Эй ты, стой! — крикнул солдат. Его пальцы привычно выдернули из поясного колчана стрелу, натянули тетиву и подняли лук.
Хэл кинулся на него, сбил с ног, свалился сам и уже собрался было вскочить, как вдруг обнаружил, что второй солдат упирается острием меча ему в горло.
— Не двигайся! — приказал он, и Хэл счел за лучшее подчиниться.
— Давай, Красотка, — крикнул Афельни, забравшись на спину зверя.
Крылья Красотки снова заходили ходуном, и она оторвалась от земли, набирая высоту.
Солдат выхватил из колчана другую стрелу и прицелился. Запела тетива.
Афельни вскрикнул от боли, и Хэл увидел, что у него из бока торчит стрела.
Но ему как-то удалось спрятаться за костяной панцирь, а Красотка только сильнее забила крыльями.
Туча стрел полетела вверх, но дракон уже был высоко в воздухе, четко вырисовываясь на фоне неба. Он летел на север, к Паэстуму, к Дирейну. К дому.
Гаэта и Хэл шагали вдвоем по той самой дороге на Паэстум, над которой Афельни совсем недавно промчался по воздуху. Они останавливались в каждой деревушке, расспрашивали каждого встречного.
Лишь один человек — а вид у него был не слишком заслуживающий доверия — сказал, что несколько дней назад видел в воздухе зеленого дракона. Но всадника на нем не было.
Никто не упомянул и о том, что видел где-нибудь на дороге мертвое тело с раной от стрелы.
Через две недели, дойдя уже почти до того, чтобы начать побираться, они вошли в Паэстум.
Там были и другие всадники. Но никто из них ничего не слыхал ни об Афельни, ни о Красотке.
На закате Хэл отправился на утесы на краю города и долго стоял там, глядя на пролив.
Хэл очень переживал за Афельни, желая от всей души, чтобы ему с Красоткой удалось преодолеть пролив и добраться до родины Афельни — если она вообще у него была.
Внезапно Хэл осознал, что за два года, что он был знаком с покорителем драконов, тот ни разу не упоминал ни о доме, ни о семье.
Все, что у него было, все, чем он жил, были драконы. «Возможно, — подумал он с грустью, — Красотка унесла его в страну, о которой Афельни мечтал, в страну невиданных, сильных и свирепых драконов, в ту страну, что лежала далеко за Черным островом и за границами людских знаний».
Хэл Кэйлис отправился обратно в Паэстум. Теперь у него начиналась новая жизнь — жизнь, о которой он не имел никакого представления и даже не мечтал.
5
— Эй ты! — позвал его стражник с копьем и полущитом. — Ты, ты!
Хэл сделал вид, будто не понимает, что обращаются к нему. Солдат крикнул снова, на этот раз указав прямо на Кэйлиса.
Хэл состроил простодушную мину — ему, голодному и оборванному, сделать это было нелегко — и вразвалочку зашагал по дорожке.