На огромной высоте он развернул своего дракона обратно.
Они нашли врага. Теперь следовало сообщить о его присутствии и о его весьма очевидных намерениях.
– Превосходно, сэр Хэл, – сказал лорд Хэмил. – У меня нет никаких сомнений в том, что вы получите от короля еще одну награду, поскольку сделали возможным уничтожение рочийцев.
– Э-э... сэр, – осторожно заметил Хэл. – Я не упомянул еще об одном моменте. Об очень важном моменте.
– Что может быть важнее, – сказал Хэмил, чуть нахмурясь, – чем возможность уничтожить врага?
Каюта, битком набитая офицерами, затаила дыхание в ожидании.
– Курс рочийского флота, сэр.
– Будьте так добры, объясните.
Хэл подошел к большой карте, висевшей на переборке за спиной у Хэмила.
– Сэр, мы почти уверены, что за нашим флотом следят с того самого момента, как он покинул Дирейн.
– Но полной уверенности все же нет, – возразил Хэмил.
– Нет, сэр, – покладисто согласился Хэл. – Но представьте на минуту, что эти рочийцы плывут не на нас. А...
Его палец уперся в то место, где должны были находиться рочийские галеры.
– А вот этим курсом.
Он проследил направление до тех пор, пока оно не пересеклось с рочийским материком.
– Они направляются в порт в устье этой реки, сэр. В Калабас.
Хэмил вздрогнул, а в толпе офицеров кто-то ахнул. Глаза Кантабри расширились.
– Ну и что? – упорствовал Хэмил.
Хэл не представлял, как развивать эту тему дальше. Разумеется, ему не полагалось что-либо знать о конечной точке их плавания, но он помнил, как Кантабри как-то сказал, что они поднимутся по руслу какой-нибудь судоходной реки, текущей на север, к рочийской столице, Карсаору. А полноводная река, помеченная на карте как Ичили, на которой стоял Калабас, в точности соответствовала этому описанию.
В конце концов Кэйлис, запинаясь, выдавил:
– Я счел, что это может показаться вам важным.
– Не исключено, – сказал Хэмил. – Интересное замечание, и я обязательно обдумаю его, как только мы разобьем рочийский флот.
И, явно забыв о Хэле, он прошествовал к карте.
– Джентльмены, я предлагаю исключительно простой план. Мы изменим наш курс вот так и перехватим рочийцев. Наши маги пустят в ход заклинания, наводящие панику. Мы захватим эти корабли врасплох и разобьем их. Я кое-что смыслю в галерах и знаю, что по конструкции они сильно уступают нашим кораблям. Поэтому мы в Дирейне используем галеры только в качестве портовых буксиров. Мы ударим по ним первыми, разобьем их и предоставим своей судьбе. Этот удар обеспечит нам безопасную высадку.
И, с гордым видом повернувшись к карте спиной, Хэмил закончил:
– А теперь я хочу, чтобы сегодня в полдень капитаны всех кораблей собрались здесь, джентльмены. До встречи.
Хэл отсалютовал, оставшись абсолютно незамеченным в общей суете, и они вместе с Кантабри выбрались на верхнюю палубу флагманского корабля.
– Прошу прощения, сэр, – выдохнул Хэл. – Вот ведь сукин сын!
– Да уж, – отозвался Кантабри. – В одно ухо влетело, в другое вылетело. Вряд ли лорд Хэмил дожил бы до столь преклонных лет, если б его беспокоило что-либо кроме сугубо сегодняшних печалей.
– Значит, мы не будем менять место высадки, – с горечью сказал Хэл. – Даже несмотря на то, что этим треклятым рочийцам точно известно, где мы собираемся высадиться, а если принять во внимание ту реку, то и все наши планы.
– Как ты и сказал, сынок, – проворчал Кантабри, – вот сукин сын!
Пусть даже лорд Хэмил и не мог разглядеть завтрашних опасностей, с сегодняшними он справлялся отменно.
Флот изменил курс, вот уже примерно полдня двигаясь на юго-юго-восток, потом свернув на северо-северо-восток.
Штурман сказал, что они должны увидеть рочийцев в конце дня, когда начнется первая полувахта. За час до предполагаемой встречи в воздух поднимались все четыре звена. Два должны были наблюдать, а третье – атаковать рочийских драконов. Звено Хэла должно было захватить зажигательные бутылки и пустить их в ход против галер.
Рочийские корабли наконец показались, и рочийские драконы поднялись в воздух, чтобы оказать сопротивление дирейнским драконам.
Поначалу битва походила на какую-то адскую заводную игрушку. Транспортным судам было приказано лечь в дрейф и без особого приказа в бой не вступать, а военные корабли подняли все паруса.
Если бы Хэл мог хоть на время позабыть о грозящем разгроме их экспедиции, как изо всех сил старался, битва показалась бы ему впечатляющим зрелищем: дирейнские и сэйджинские паруса, розоватые от заходящего солнца, и клинья рочийских звеньев перед Ураганом.
Видимо, кто-то доложил о приближении дирейнского флота, и внезапно рочийские паруса наполнились ветром, весла торопливо были спущены на воду, а люди поспешно кинулись к своим боевым постам. Галеры пошли вперед на полной скорости, рассекая пенистые волны.
Хэл взял подзорную трубу и принялся рассматривать вымпелы на топах мачт рочийских кораблей.
Адмирал, командующий рочийскими кораблями, по всей видимости, решил разбить их клин, и левая диагональ развернулась навстречу противнику, тогда как правая образовала широкую вторую линию обороны – скорее всего, намереваясь окружить дирейнские и сэйджинские корабли.
Но план сработал далеко не так гладко, как задумывалось, если вообще сработал.
Две массы кораблей врезались друг в друга, предпочитая потерять скорость, чем рисковать столкновением, и в двух тысячах футах под Хэлом закружилась бешеная карусель.
Возможно, отчасти за это безумие следовало благодарить чары, наведенные диреинскими и сэиджинскими колдунами, – чары страха, смятения и паники.
Хэл оглянулся вокруг, не заметил никаких драконов, решил, что все они заняты в сражении с диреинскими зверями, и дал своему звену знак пикировать на рочийцев.
Они стремительно понеслись вниз. Хэл, который ни разу прежде не применял подобную тактику, кое-как определил подходящий момент и швырнул вниз зажигательную бутылку. Его примеру последовали другие.
Он поднял своего Урагана вверх, заложил вираж и выругался, увидев, что все его бутылки, не причинив ни малейшего вреда, плюхнулись в море, коптя и брызжа огнем.
Но рочийцы, должно быть, никогда не слышали о таком оружии, потому что галеры из первой линии, атакованной звеном Хэла, просто обезумели, пытаясь развернуться и уйти от непонятной угрозы. Они сталкивались друг с другом, началась сумятица, и Хэлу показалось, будто он слышит крики и вопли, несшиеся с их палуб.
Он приготовил еще одну зажигательную бутылку и бросил Урагана в пике, исполненный решимости на этот раз или попасть, или протаранить прямо насквозь эту проклятую рочийскую галеру.
На этот раз Хэл летел уже низко, совсем низко, видя кричащих, тыкающих в него пальцами, выпрыгивающих за борт гребцов. Он метнул бутылку.
Она угодила в палубу рядом с фок-мачтой, вспыхнула, и парус тут же охватил огонь.
Пламя взметнулось, его жаркие языки лизали уже весь корабль. Ураган пронесся почти над самыми волнами, потом взмыл вверх, едва разминувшись с мачтой другой галеры, и Хэл поднял его выше.
Он оглянулся через плечо, с кровожадной радостью увидел, что еще три корабля пылают, и снова понесся вниз со своей третьей – и последней – зажигательной бутылкой.
Эта пролетела мимо цели, как и самая первая, но четырем другим всадникам повезло больше, и над водой забушевало жадное пламя.
Кораблями уже никто не управлял, и кое-где оставшиеся на одной банке гребцы продолжали бесцельно грести, не подозревая, что другая уже покинута.
Парусные корабли сталкивались с пылающими галерами, и огонь перекидывался на них.
Хэл со своим звеном, целые и невредимые, набрали высоту. Мимо них камнем пронесся последний рочийский дракон, рухнув в море.