Кантабри сдержал свое слово. Три дня спустя после того, как Хэл ворвался на его позиции, прибыли семеро новых всадников. Подготовка у них была такая, какая была у эскадрильи Хэла, казалось, уже целую вечность назад. Но они прибыли, они не имели, на первый взгляд, никаких существенных недостатков, а обучиться могли и по ходу дела.
В противном случае им оставалось лишь погибнуть.
– Теперь вы видите, – поучал Фаррен Мария семерых новичков, – существует тысяча и один способ сражаться на драконе. И все из них правильные, коль скоро домой со славой и прочим таким же дерьмом вернетесь вы, а не рочийцы.
– Что нам толку в общих словах, – скривилась всадница по имени Чинча.
– Осади, женщина, – оборвал ее Мария. – Если ты хочешь цифры, а не слова, ты их получишь.
Хэл, случайно проходивший мимо открытой двери казармы, услышал разглагольствования Фаррена и, ухмыляясь, приостановился, чтобы послушать.
– Начнем мы со сравнения двух наших величайших героев: лорда Кэйлиса, которого я могу называть просто Хэлом, а вы не можете, пока хорошенько не испачкаете свои лапки в крови. Второй – сэр Нанпин Трегони, который – вот счастье-то! – предпочитает, чтобы его величали этим титулом. Ну или можете звать его просто богом. Против этого он возражать не станет.
– Да уж, вы с ним явно лучшие друзья, – заметила Чинча.
Мария внезапно посерьезнел.
– Я сейчас расскажу кое-что, что сильно поможет вам в местной жизни. Здесь не заводят друзей. Друзья забирают с собой твое сердце, когда погибают. Друзья – это люди, которые могут взять на себя какого-нибудь мерзкого черного дракона, севшего тебе на задницу, и которые, не хныча, будут делать свое дело в самом гнусном из всех утреннем патруле.
Ладно, вернемся к нашему разговору. Возьмем для начала лорда Кэйлиса. По правде говоря, он не самый лучший стрелок в мире. Да, неплохой, но кубок на деревенской ярмарке-шмармарке ему нипочем не выиграть. Поэтому он подлетает к своей цели как можно ближе. «Ни за что не стрелять, пока не почуешь вонь из его пасти» – это могло быть его девизом, да только беда – нет у него никакого девиза. Так что они большие друзья – если вообще возможна такая дружба – со своим ужасным зверем. И он на своем драконе подбирается прямо к заднице рочийца. При этом заметьте: он управляет не только при помощи поводьев, но и еще ступнями и коленями, что позволяет ему лучше прицелиться. Не говоря уж о том, что так легче держаться, поскольку грохнуться со своего дракона, охотясь за каким-нибудь засранцем, у нас не считается приличным. Кроме того, он не брезгует помощью товарищей по крылу и обычно любит, чтобы с каждой стороны от него было по одному спутнику. Так эти рочийцы не смогут подкрасться к нему с задницы и напасть на него. Очень удобно. Если ты из тех, кто считает, скольких он сбил, лорд Кэйлис делится с тобой или даже вообще уступает тебе победу.
Он прочистил горло.
– А вот с сэром Нанпином все совсем по-другому. Он бьет без промаха. Я серьезно. Он летит, пока не увидит цель, а когда он видит ее, будь она близко или далеко, то – бац! – сбивает ее. Ему плевать, кого сбивать... Да, кстати, кое-что еще о нашем Хэле. Он предпочитает стрелять в седока, а не в дракона. Ну, слабость у него к этим милым зверюшкам. Да. Вернемся к сэру Нанпину.
Хэл отметил тот легкий нажим, с которым Фаррен произнес слово «сэр».
– Он драконов ни в грош не ставит. Не опасайся он, что лорд Кэйлис прознает, то наверняка пускал бы в ход хлыст. Помню, еще давным-давно, в летной школе, один парень – большая был скотина, доложу я вам, – бил своего дракона. Так его зверь взбунтовался и убил его, да. Еще кое-что о сэре Нанпине. Он и товарищей по эскадрилье тоже ни в грош не ставит. Он считает, что все обязаны помогать ему убивать. Уж и не знаю, что должно произойти, чтобы он уступил кому-то своего убитого.
– А вы? – спросил его другой новенький. – Поделитесь секретом, как вам удалось протянуть на фронте так долго?
Хэл так и представил себе невинную улыбку Фаррена.
– Да ну, какие у меня могут быть секреты? Просто я, знаете ли, колдун по материнской линии, с уймой амулетов и всего такого прочего. Я просто лечу, весь такой замечательный, а когда вижу что-то двигающееся, стреляю. Вот и все.
– И сколько же драконов вы сбили? – скептически осведомилась Чинча.
– Наших или рочийских?
Хэл с трудов подавил смешок.
– Десятки, – продолжил Фаррен. – Нет, сотни. Там, за рочийскими укреплениями, настоящее тайное кладбище драконов.
– Так почему же тогда о ваших подвигах не упоминают сказители? – не унималась Чинча.
– Тут не все просто, – потупился Фаррен. – Начать хотя бы с того, что я – незаконная дочь короля Азира, и...
Хэл, которому уже некогда было дослушать конец истории, отправился по своим делам. Мрачное настроение, владевшее им весь вечер, куда-то улетучилось.
В войне снова наступило равновесие. Но людей, лошадей и драконов на фронте гибло много, как никогда.
Несколько раз Оде пытались взять приступом – и каждый раз отступали. Но с каждым разом защитников на его стенах оставалось все меньше и меньше.
Огромные камни, выпущенные из катапульт, оставляли в городских стенах выбоины, а бесплодный ландшафт усеивали непогребенные тела людей вперемежку с раздутыми трупами лошадей и волов.
Солдаты сидели в окопах или скрывались за скалами, в оврагах и впадинах. Со стен Оде шестифутовыми стрелами били катапульты, и стрелки раз от разу становились все более меткими.
Обе стороны вызывали демонов и бросали их в бой. Иногда они сражались с людьми – и тогда побоище получалось ужасным, иногда бились друг с другом. А иногда маги противника успевали отреагировать достаточно быстро, и демоны, не причинив никому никакого вреда, растворялись в воздухе. Но такое случалось нечасто.
Ни сэйджинский Совет баронов, ни король Азир не желали терять свой плацдарм на рочийской территории, а королева Норция прекрасно сознавала, что если Оде падет и река Комталь будет открыта для судоходства, то ее страна окажется в серьезной опасности.
Хэл день за днем поднимал своих драконов на бой с черными великанами Ясина, стараясь всегда соблюдать следующие условия: никогда не вступать в бой, если на их стороне не было троекратного перевеса в численности; никогда не вступать в бой, не имея преимущества в высоте; и всегда иметь в качестве постоянного прикрытия как минимум еще одного дракона.
В воздух поднимались и другие рочийские драконы – видимо, дрессировка черных драконов действительно представляла собой по-настоящему трудную задачу, как и предсказывал отец Гэредиса.
Сражаясь с этими драконами, Кэйлис не был столь привередлив в выборе условий.
Но тем не менее своих всадников он все же терял.
Из семи свежеприбывших за первые две недели он потерял четверых. Но остальные трое быстро учились и скоро стали столь же осторожными, как и старый состав эскадрильи.
Хэл немало позабавился, заметив, что Чинча, высокая и стройная блондинка, очень сблизилась с приземистым, смуглым и коренастым Фарреном Марией. Однако же говорить ничего не стал, будучи наученным горьким опытом сэра Нанпина, отпустившего в ее адрес какую-то сальную шуточку, которой Хэл не слышал, и так сильно избитого Фарреном, что потом сэр Нанпин три дня не мог летать.
Хэл наказал Марию, приказав ему вылетать в дозор не только в свою очередь, но еще и вместо сэра Нанпина.
Хотя Хэл и отказывался в этом признаться даже самому себе, но между ним и Трегони началось нешуточное сражение за число сбитых врагов. Победителем оказывался то один, то другой.
Поскольку Кэйлис нередко забывал заявить о своих правах или уступал право прикончить соперника одному из товарищей по звену, у его всадников не возникало сомнений относительно того, кто был настоящим покорителем драконов.
Хэлу было все равно. Все, что ему хотелось, – это чтобы убитых рочийских всадников было больше, чем рочийцы могли восполнить.