— У него темно-красные волосы и три хвоста, — выдал я, уверенный, что такие-то приметы трудно не заметить. Угадал. Эл кивнул и, кажется, даже восхищенно вздохнул.
— Это Ассэт Форберри, скульптор.
— Скульптор? — выдохнул я, потрясенно. Скульптор? Лисенок? Серьезно? И ведь это точно он, это имя ни с каким не спутаешь.
— Да. У него потрясающие скульптуры, — тут Эл окинул меня странным взглядом, сузил глаза и вскинул бровь. — Думаю, вам лучше самому посмотреть. Четырнадцатый зал в левом крыле. Уверен, вы будете удивлены.
Я растерянно кивнул и, даже забыв, что хотел спросить куда пошел Сэт, послушно направился в левое крыло. Я даже помнил четырнадцатый зал. Там действительно выставлялись скульптуры, но первые в ряду мне не понравились, и я благополучно свалил. Выходит, сам дурак.
Я прикусил губу и, поплутав немного, вышел к четырнадцатому залу, в котором, на удивление, посетителей было даже больше, чем я ожидал. Прошел мимо тех первых скульптур, которые мне не понравились, покрутился и решил начать с центра. Тем более, что наибольшее число посетителей было именно там. Я немного потолкался, а когда толпа расступилась, выпустив меня, я шагнул вперед и застыл, глядя на… на… себя. Это действительно был я, высеченный в камне. В полный рост, с растрепавшимися от невидимого ветра волосами, с распахнутыми крыльями, готовый взлететь. Но я не такой. Это не мог быть я. Слишком… красивый? И вместе с тем, не узнать себя я не мог. Мои еле видимые узоры на коже, и даже веснушки на носу мои. Это был я.
Я накрыл рот рукой в детской попытке сдержать… что? Стон, вскрик, вздох? Мысли в голове превратились в кашу, и ни одной связной я поймать не мог. Только смотреть и смотреть. На лицо, на полуприкрытые глаза, на развернутые плечи, на распахнутые крылья. Казалось, что еще мгновение — и ветер действительно запоет в воздухе, крылья шевельнутся, ловя его и… Я смотрел на скульптуру и слышал, как свистит ветер в ушах, как он треплет волосы, как напрягаются мышцы. Смотрел и не мог оторваться.
Я не знаю сколько я простоял там. В голове не осталось даже тех не связных мыслей, что там были. Вокруг ходили, разговаривали, обсуждали, смеялись, кто-то что-то спрашивал, заметив мое сходство со скульптурой. Но все это проходило мимо меня. И только когда кто-то чувствительно задел крыло, я вернулся в реальный мир. Автоматически принял извинения и прикрыл глаза, чтобы немного прийти в себя и отойти.
— Я надеялся, что ты ее не увидишь. Обычно я ее не выставляю.
Бархатный голос коснулся ушей, заставив вздрогнуть, от властных мурлыкающих ноток продрало до самого позвоночника.
— Не повезло, — я вскинул голову, смотря прямо перед собой. Оборачиваться почему-то было страшно. Я помнил мелкого Лисенка, но в моей голове он и эта скульптура не сочетались никак. — Тогда почему именно она?
— Организаторы сделали предложение, отказаться от которого я не смог. Даже не посмотришь на меня?
Я обреченно вздохнул и развернулся. А он… изменился. Вырос. Стал даже чуть выше меня, раздался в плечах. Черты лица стали резкими, хищными, глаза посветлели, приобрели янтарный оттенок. Тяжелые на вид волосы мягкой волной обрамляли лицо и лежали на плечах, а вот ушек не было. Спрятал, во избежание чужих загребущих лапок? Умное решение, учитывая всю разношерстную толпу, что нас окружала. Легкая одежда, ничего необычного, но очень стильно и безумно ему идет, обтягивая там, где надо. Он был таким красивым, что я словно разделился. Одна часть подвывала от восторга, требуя взяться за кисть и перенести на холст это чудо, а вторая просто тоскливо ныла. Лисенок… Хотя какой он теперь Лисенок. Настоящий Лис.
— Здравствуй? — поняв, что молчание затянулось, я рискнул подать голос.
— Здравствуй, — он фыркнул совсем как в детстве. И почему-то сразу стало легче. Хотя отвести от него глаза я все равно не мог. — Пройдемся? Или тебе пора?
Теперь уже фыркнул я. Он думает, что я сейчас скажу «рад был повидаться» и свалю? Да сейчас.
— Неважно. Пойдем. Расскажешь, как ты докатился до жизни такой.
Я отставил свой бокал на первую попавшуюся горизонтальную поверхность и вышел вслед за ним в парк.
Вот только то ли прохлада, то ли сумрак парковых дорожек так действовал, но Ли… Сэт молчал, а я не мог заставить себя и слова сказать. Мы так и шли, неторопливо, рядом, очень уютно. Но кто-то все-таки должен был разбить эту тишину.
— Итак? Как ты здесь оказался? Не помню в твои пятнадцать, чтобы ты увлекался чем-то подобным.
— Ты знал меня два дня, — Сэт смотрел только вперед. А я смотрел на него. И даже не собирался скрывать свое внимание. Прошло семь лет, сколько ему сейчас? Двадцать два. А серьезный такой…
— И все равно, — я всегда был упрямым. А сейчас вообще поклясться мог, что ни о чем подобном тогда еще Лисенок не помышлял.
— Не мог забыть тебя, — вдруг сказал он, и я поперхнулся следующим словом. — В пятнадцать влюбиться так легко. Особенно в того, кто был рядом в твой самый первый гон. Когда я пришел в себя уже дома — не разговаривал с родителями почти две недели. Винил их в том, что забрали меня, что не дали даже попрощаться. Я просто заболел тобой.
— Но скульптура? — еле слышно выдохнул я, слушая эти сейчас такие спокойные признания, от которых сжималось сердце. Был? Все в прошлом?
— Для рисования у меня руки не оттуда растут, — он усмехнулся, кинув на меня странный взгляд. И почему, интересно, из нас двоих старше я, но сейчас чувствую себя мелким по сравнению с ним? Потому что он спокойный? Или потому что на пару сантиметров выше, хотя со стороны это и не заметно?
— О скульптуре я, конечно, тогда и не думал, это вышло почти случайно. Просто однажды поймал себя на том, что сижу на берегу озера, а на меня смотришь ты. Твое лицо, которое я просто сотворил на немале. Этот камень очень податлив, пока влажный, но стоит ему высохнуть, как он становится твердым. Я бредил тобой, видел тебя во всем. И однажды, замечтавшись, высек на мягком камне твое лицо. Остановиться я уже не смог. Со временем пришел опыт, я даже ходил на художественные курсы. И вот я здесь.
Я остановился, потер лицо ладонями, выдыхая.
— Эта скульптура потрясающая. Правда.
— Одна из первых. Мне было семнадцать, когда я ее сделал.
— Первая? — я кинул на него потрясенный взгляд.
— Одна из. Все, что было до я не считаю нужным даже упоминать. Я учился.
Я кивнул, принимая ответ. Только потрясения моего это не уменьшило. Если тот шедевр, что я видел в зале, был «одним из», то что же он делает теперь?
— И чем ты занимаешься сейчас?
— У меня много заказов, — Сэт пожал плечами.- Чаще всего занимаюсь реставрацией. Или создаю копии по историческим каталогам для музеев, если реставрировать уже нечего. С нуля заказывают не так часто. Так что делаю для себя.
Я вскинул на него взгляд. В рассеянном свете парковых фонарей черты его лица были мягче, чуть нежнее. Он был своим и чужим. Не качок, не звонкий юноша, просто идеально сложенный мужчина, который еще не дошел до пика своего расцвета. Ему всего двадцать два. И где-то в глубине узких черных зрачков, может, проглядывал тот милый малыш Лисенок, с которым я сидел в пещере, а потом валялся в одной кровати, отвлекая от первого Гона. Но поймать эту схожесть я не мог, как ни старался. Тот Сэт, что стоял передо мной, был серьезным, спокойным, без капли неуверенности. Или это просто маска, а на самом деле он совсем другой?