Посещение разрешили на сорок третий день.
Лорен вошла в палату интенсивной терапии ожогового центра, с головы до ног облаченная в специальный костюм, сделала пару шагов и замерла.
Дерек лежал на кровати, напоминающей скорее ванну, с хитроумно устроенным матрасом, казалось, что это облако колышется, аккуратно поддерживая на своей поверхности...
— Что, мерзко выглядит?
Вокруг глаз Дерека темнели жуткие круги, нос заострился, и щеки ввалились.
— Да, приятного мало, — прошептала Лорен, — но все это ерунда. Главное, что ты жив.
Говорить громче не позволил тугой и горький ком в горле.
Дерека выписали через полгода, и спустя неделю, вечером, они разругались в пух и прах.
Все началось с того, что Дерек сказал:
— Я тут подумал... Надо поговорить с сестрой Эмили и оформить опеку над Мэтью.
В изумлении Лорен обернулась на Дерека, сидящего в кресле перед телевизором.
— Чего ты так смотришь?
— Не знаю. А как я, по-твоему, должна на тебя смотреть? — Лорен присела в соседнее кресло.
— Мне показалось, что ты недовольна.
— Тебе не показалось. Я действительно не вижу смысла в этом странном предприятии.
— Алекс был моим близким другом, я не беден, у меня есть дом, я вполне могу рассчитывать на положительное решение органов опеки. К тому же сестра Эмили, кажется, не в восторге от свалившегося на ее голову племянника, у нее своих трое. Не отдавать же его в приемную семью.
Лорен почувствовала, что Дерек готовился к этому разговору, и те слова, что были сказаны сейчас, отрепетированы заранее. Да, времени у него было достаточно — и поговорить с сестрой Эмили, возможно, с ее мужем, даже с сотрудниками опеки… А она — так, человек практически посторонний, ее можно поставить перед свершившимся фактом. И некоторое время оба делали вид, что наблюдают за кривляньями на экране какого-то американского комика.
— Так что ты молчишь? — первым не выдержал Дерек.
— Я действительно не знаю, что сказать и зачем вообще продолжать этот бессмысленный разговор? И я называю его бессмысленным отнюдь не из-за того, что не скорблю о нашем друге или не люблю Мэтью. Но, Дерек, это... — Лорен замялась в попытке подобрать наименее обидное определение для идеи Дерека.
— Говори, не стесняйся, — подзадорил тот, начиная сердиться.
— Послушай, ты все еще не совсем здоров, тебе потребуется время для реабилитации, мой график полетов не располагает к тому, чтобы взвалить на себя такую ответственность, к тому же, будем откровенны, на что мы будем жить втроем? И где?
— Ах, вот оно что! — Дерек, зло усмехнувшись, хлопнул по подлокотнику.
— Да. И это тоже. Как бы ни неприятно мне было говорить об этом, но, Дерек, Мэтью — ребенок, не кошка и не собака, это куда более серьезные обязательства. Ему нужна семья, что мы можем ему предложить в этом смысле?
— Я могу стать его семьей и без тебя, — сказал вдруг Дерек. — Лорен, я его тебе не навязываю.
Лорен ужаснулась. Конечно, она постоянно задумывалась о том, что, вполне возможно, их пути разойдутся, что Дерек может уйти из ее жизни, но все это были не более чем страшные мысли, которые она тут же гнала от себя, суеверно боясь каким-то невероятным образом спроецировать на реальность. Да, Дерек все еще оставался ей «не ровней», он как-то послушно позволил себя опекать, но… были тысячи, сотни тысяч «но», и Лорен боялась их перечислять даже про себя. Здесь и сейчас, а завтра будет видно, но это «завтра» наступило как-то слишком внезапно.
— Это было довольно жестоко с твоей стороны, — тихо сказала она.
— Жизнь вообще довольно жестокая штука. Ничего, что я так пафосно банален? — Дерек поднялся и, хромая, поковылял в спальню.
— Дерек, такое поведение говорит скорее о твоей неуверенности! Не надо так! — в отчаянии сдвинувшись на самый край кресла, Лорен, однако, не посмела вскочить и остановить Дерека. — Разве этот побег, а это именно побег, говорит в пользу обдуманности и взвешенности твоего решения? Разве я заслужила такого отношения?
— Почему ты сразу переводишь все на себя? — Дерек, обернувшись, остановился в дверях. — Речь идет не об удобстве твоего или моего существования.
— А о чем же?!
— О жизни пацана, который остался сиротой!
— Не кричи, пожалуйста! Мэтью не сирота, у него есть родная тетка и, я уверена, что, будь родители Алекса в трезвом уме, а не в доме для престарелых, они бы тоже приняли участие в судьбе мальчика. Да и тебе никто не мешает заботиться о нем, навещать его, забирать к себе на выходные. Но стать его опекуном, Дерек?! Это, по крайней мере, несерьезно!
— То есть ты — против?
— Да. Я против. — Лорен отвернулась.