— Орвилл? — Стоун словно перестал принимать во внимание беспомощные стоны Мэтью. — Оповестите пассажиров. Мы возвращаемся в аэропорт.
— Хитроу, это Аэравис Ар-восемь, нам нужен левый разворот на Хитроу.
— Аэравис Ар-восемь, поворачивайте налево...
Зак едва мог разобрать происходящее впереди. Там творилось страшное — что-то за гранью его понимания и возможностей. Но от него сейчас ничего не зависело, и слова, сказанные когда-то капитану Беккет, те самые, о непредотвращенных ошибках, из опасений превратились в реальность. Он видел, что перечень отказов растет, что Мэтью терпеливо отвечает на запросы системы, а она, словно издеваясь, выводит все новые и новые ошибки на монитор. Заку казалось это дурной шуткой. Он не знал, чьей, и на всякий случай грешил на высшие силы, хотя никогда в жизни не верил в них.
Если кто-нибудь сейчас ошибется, Зак себе не простит.
Вдвойне не простит, если он не заметит чужую ошибку.
Втройне — если заметит, но не найдет в себе смелости об этом сказать.
В кокпите как будто появился еще один невидимый член экипажа: Заку показалось, что на него кто-то пристально смотрит. Он огляделся и, разумеется, никого не увидел, но точно знал — рядом, многообещающе улыбаясь, обдавая холодным дыханием, притаилась Смерть.
— Сообщите пассажирам, что мы возвращаемся, — услышал он голос Стоуна. — Орвилл, вы еще не потеряли от страха сознание?
— Мы стабильны для такого разворота? — спросил Мэтью.
— Сейчас выясним.
Стоун был спокоен как человек, которому уже надели на голову мешок и поудобнее пристроили на плахе. Зак подумал, что он играет ва-банк, зная, что до падения остались секунды, и не давая экипажу шанса запаниковать.
— Леди и джентльмены, у нас возникли небольшие проблемы с двигателем. Капитан в целях вашей безопасности принял решение вернуться в аэропорт Хитроу. Просим вас выполнять указания бортпроводников и сохранять спокойствие.
Говорил как будто кто-то незнакомый и очень уверенный в себе. У него был низкий, чуть с хрипотцой голос человека, привыкшего отдавать распоряжения и успокаивать. Зак не сразу понял, что это произнес он сам.
Стоун аккуратно, пробуя самолет, выполнял разворот. Зак выключил переговорное устройство и замер, в любую минуту ожидая полной потери управления.
— Посмотрите в салоне, что произошло. Если там еще нет конца света, приложите все силы, чтобы он не начался из-за вашего появления.
— Да, сэр, — отозвался Зак и деревянными руками отстегнул ремни. Выходить ему было страшно.
Он не хотел видеть лица людей, поверивших ему несколько секунд назад и еще не знающих, что может последовать в следующий миг. И еще он боялся увидеть повреждения самолета. «А если пассажиры их уже видели? И в салоне в самом деле уже поднялась паника?» — подумал он, но послушно встал и вышел из кокпита. Он бросил быстрый взгляд на спины Мэтью и Стоуна, управляющих лайнером, и ему пришла в голову предательски трусливая мысль, что Стоун сейчас справляется с самолетом один. Мэтью ему не нужен — он ему не доверяет. А в салоне, может быть, из последних сил пытаются унять буйство обреченных пассажиров бортпроводники.
«Мы два испуганных мальчишки». И кому страшнее, им или пассажирам? Или — Стоуну? «Вот что он испытывает, кроме привычного желания что-нибудь расколотить?»
Но паники в салоне не было. Зак быстро прошел до крыла, по пути ободряюще улыбнувшись бледной Пэйдж. В салоне противно пахло — почему-то серой, и этот запах перебивал привычный и давно ставший родным запах авиалайнера, запах неба, сейчас такого опасного, чужого, враждебного. Грозящего убить.
«Небо не пахнет», — смеялась Лорен, а Зак уверял ее, что это не так. Небо пахнет. Этот запах есть в каждом аэропорту, в каждом самолете. Он въедается в каждого пилота, техника, бортпроводника. Бабушке, наверное, этот запах не нравился, потому что она с завидной регулярностью дарила Заку какую-нибудь модную туалетную воду, и он брызгался этой водой только тогда, когда возвращался домой. Если он забывал о подаренной новинке, мрачного лица бабушки было не избежать. Она была очень непоследовательна, бабушка, давшая Заку чужую мечту… и не понимавшая, что для Зака она в конце концов стала самой заветной.
Сейчас в салоне пахло адом. Зак понимал, что это просто самовнушение, но отделаться от вони никак не мог. Он растерянно крутил головой и ругал сам себя, потому что все это видели пассажиры.
— Подойдите сюда, сэр, — услышал он, — отсюда все прекрасно видно.