— Пошла вон отсюда, — сквозь зубы прошипел Дерек.
— Ну-ну, спокойно, братец! Просто ты оборзел. Знаешь пословицу: «Играющему с кошкой не следует забывать об ее коготках»?
Дерек мрачно отвернулся и уставился в монитор.
— Так ты будь повнимательней к Джесси. И если заметишь какие-то странности в его поведении, какие-то загадочные телефонные разговоры или что-то в этом духе, то ты уж не премини дать знать любимой кузине.
Дерек не выдержал и изо всех сил шарахнул ладонью по столу.
...С самого раннего детства они с Айрис никак не могли надолго ужиться в мире. Сначала кузина избегала его — сказывалась разница в возрасте. Пять лет — ерунда, когда тебе за тридцать, но когда тебе всего десять — между вами огромная пропасть. Позже они научились общаться — хотя бы при людях, как того требовали никак не умирающие правила великосветского этикета. Но Дереку тогда исполнилось только пятнадцать, Айрис — двадцать, он для нее все равно был ребенком. И все же что-то непреодолимо влекло их друг к другу, но стоило им какое-то время провести вместе, и они готовы были убить друг друга чайными ложечками. Мило улыбаясь при этом, чтобы ничего не заподозрили родители.
Уже получив право покупать себе выпивку и голосовать, Дерек так и не разобрался, было ли расположение Айрис вызвано только его хваленой красотой или она взаимно видела и чувствовала в нем нечто необъяснимо возбуждающее, но сам он пару раз был уже готов залезть ей под юбку. Жаль, что всякий из разов оканчивался провалом: сначала — в восемнадцать лет — из-за появления в комнате мелкой дурехи, сестры Айрис, а позднее, лет пятнадцать тому назад, ему помешал пьяный старик, в свободное от выпивки время заседавший в Палате Лордов.
В тот вечер матушка давала прием в честь выхода своей очередной книги. Айрис вела себя так, что сомнений не оставалось — час настал. Улучив момент, когда гости после ужина разбрелись кто куда, Дерек затащил кузину в дальний тенистый уголок, туда, где притаился исполинский каменный конь с распростертыми будто в полете крыльями. Коня подарили матушке не в меру восторженные поклонники, вылепил это произведение искусства какой-то доморощенный непризнанный гений, и оно было настолько убого, что матушка распорядилась убрать его с глаз долой, но так, чтобы на него могли при случае наткнуться журналисты.
Дурея от азарта запретной страсти и душного запаха цветущих сирени и жасмина, Дерек захлебывался в лихорадочном порыве абсолютно впустую, хватая воздух ртом, как вытащенная на берег рыба. Толку с этого было никакого — Айрис несла какую-то ерунду про гостей, книги, выпивку, закуски, журналистов, университет, порывалась запечатлеть коня на фотокамеру — в то время она воображала себя великим фотографом. Руки у Айрис тряслись, конь никак не влезал в кадр, Айрис злилась, Дерек сходил с ума. Сначала раздавала авансы, потом сделала вид, что ничего не происходит — совсем.
Потом ему удалось поймать губы Айрис. Если бы она не ответила на поцелуй, Дерек бы все-таки сдался, но она выронила фотоаппарат ценой с неплохой автомобиль, что-то тонко звякнуло. Дерек нарисовал себе все варианты развития дальнейших событий, как вдруг:
— Ау, дорогие! Я вам не помешаю?!
Ни до, ни после этого случая Дереку не приходилось приводить в порядок свой смокинг с такой скоростью. Оттолкнув Айрис за спину, оттесняя ее от надвигающегося, неумолимо, как сама смерть, пьяно пошатывающегося члена правительства, Дерек стиснул зубы, будто наяву слыша звон возбуждения:
— Ну что вы, сэр! Мы просто хотели немного... позагорать.
Айрис расхохоталась. Дерек смотрел ей вслед, когда она убегала прочь, по пути поправляя тонкие лямки невесомого платья. Он готов был броситься на хихикающего лорда с историей фамилии древнее, чем египетские пирамиды, и придушить его голыми руками.
— Прелестная статуя, не правда ли? — заплетающимся языком проворковал тот. — У вашей матушки исключительный художественный вкус!
Прикусив губу от разливающегося разочарования, Дерек присел на постамент статуи. Он очень жалел, что рядом нет матушки. Потому что лорду грозила бы казнь за такое надругательство над искусством.
— Вам плохо, мистер Гарланд? Не я ли являюсь вашим невольным мучителем и палачом? — старик, отхлебнув из бокала, который держал в руках, заинтересованно похлопал Дерека по плечу.