Дерек молчал.
В самой глубине души Лорен надеялась, что он сейчас встанет, подойдет, обнимет и скажет, что погорячился, что не стоит это новое увлечение того, чтобы рушилось настоящее, проверенное временем и выпавшими испытаниями, но Дерек молчал.
— Я все поняла. Хорошо. Сегодня я улетаю на Гоа, взяла недельный отпуск...
— Я знаю, — не поднимая головы, сказал Дерек.
— Ну, хоть что-то, — иронично заметила Лорен. — Я попрошу мисс Эджкомб собрать мои вещи и по возвращении сниму себе квартиру. Не переживай, можешь начинать устраивать новую жизнь. Ключи я отдам тебе после того, как вернусь и разберу свои пожитки. А пока — пока, иначе я опоздаю на рейс.
Всю дорогу до аэропорта Лорен думала, что мама так или иначе оказалась права: она, начитавшись в свое время всяких статей и исследовательских работ третьесортных психологов, постоянно предупреждала Лорен, что подобные отношения — без официального заключения брака — недолговечны и заранее обречены. Десять лет Лорен гордилась тем, что ей удавалось разубеждать маму своим частным случаем, но статистику, похоже, оказалось не обмануть. Выходило, что теперь мама будет в полном праве произнести фразу, которую Лорен от нее терпеть не могла: «Я же говорила».
Но Дерек никогда не заикался о браке, а Лорен не находила причин намекнуть. «Не пора ли нам оформить наши отношения?» — «Какая тебе разница? Что изменится?» — «Ничего...»
Она получила истинное удовольствие от полета. Они летели на «Боинге» — Лорен как пилот не знала этот самолет, но искренне восхищалась его возможностями. И ей понравился экипаж, бортпроводники, пилоты, она оценивала их работу так, как может оценить только профессионал… даже когда объявили, что ожидается турбулентность, убрали экраны и попросили пристегнуть ремни, Лорен отметила, что они начали обходить возможную зону, самолет совершал поворот, и Лорен поняла это лишь по едва заметному крену и потому, что наблюдала за изменением конфигурации крыла. Она восхитилась посадкой: погода обещала отличную болтанку и умеренный боковой ветер, но самолет сел как в штиль и покатился по полосе, заработал реверс. В общем, Лорен совсем не спала. И мысли о том, что сейчас происходит в кабине, ее отвлекали. Хотя она, разумеется, знала об этой «болезни» многих пилотов — когда контроль над воздушным судном находится не в твоих руках, ей было плевать. Ее жизнь, как оказалось, тоже была совершенно не в ее руках.
А вот аэропорт ей не понравился категорически. В Хитроу был упорядоченный хаос, а здесь — хаотичный порядок. И очереди, и шум. Шум в этом аэропорту, казалось, заглушал шум самого аэропорта… Или, быть может, Лорен просто не привыкла быть пассажиром в аэропорту.
Гоа… тоже не походил на вылизанные дизайнерами рекламные проспекты. И Лорен испытала разочарование, напомнив себе, что она приехала сюда не за пляжем. Не за эффектными фотографиями и не за загаром. Затем, чтобы Дерека не было рядом. Затем, чтобы сбежать от напоминаний, что что-то не так, что-то не так… Как она уже знала — все было не так, и поэтому она оказалась здесь. Трусливо, зато правильно. Старый и неуютный отель, нерасторопные служащие. Коровы на пляже. Полуживые бледные пальмочки. Коровьи лепешки. Море, такое же, как и везде. Местные жители и туристы, опять коровы и их лепешки, и довольно скверный алкоголь.
С первого же дня на Гоа — может, из-за этого алкоголя — Лорен закрутила курортный роман с высоким белозубым и чернокожим кенийцем. Теперь ночами, дурея от жары в бунгало на самом берегу океана и слушая шум волн, она думала: «Так или иначе, но рядом со мной мужчина. Я не останусь одна, что бы Дерек себе там ни воображал».
Кениец оказался фантастическим любовником. Нет, Лорен сначала не хотела его совершенно, она пошла на это от отчаяния, злости и боли, но после первых же секунд близости ее захватила сумасшедшая страсть. Что-то было в нем такое… он отдавал больше, чем получал? Видел в ней женщину? Ему нравилось, как она заходится от еле сдерживаемого крика? Лорен не с кем было сравнивать. Но с Дереком было иначе. Он словно делал ей одолжение. Да, она смертельно хотела его, всегда смертельно хотела его, но хотел ли сам Дерек ее хоть немного, или просто ему было нужно сбросить известные мужские излишки? К кенийцу — Элайдже — Лорен не испытывала ничего, никаких чувств, но от новизны ощущений какое-то время не могла шевелиться, а потом, стоя на коленях и опираясь руками на изголовье кровати, любовалась в распахнутое окно, как Дерек подмигивал ей с неба, будто нарочно поднявшись выше от горизонта и заняв более удобную позицию для наблюдения за ее грехопадением. «Квиты», — думала Лорен и тихо плакала.