- И летать смогу?
- Сестра намажьте и забинтуйте. Летать? Летать сможете. Хотя я как женщина не понимаю вашего стремления управлять такой техникой. Медсестра, санитарка, радист, но самолёт? Это уже слишком.
- Эх, дорогая товарищ врач. Если бы вы знали, если бы вы знали, как тоскуют руки по штурвалу. Есть одна у лётчика мечта, высота, высота! – пропела я.
- Да летай девочка, летай. Куда деваться, всё война проклятущая, она заставляет нас выделывать такие вещи, какие в мирное время никто бы нам бабам не позволил. А теперь марш в палату. Ты часом не куришь?
- Нет, и не начинала никогда.
- И правильно. Разрешаю тебе выход на улицу два раза в день на пять минут. Воздухом подышать, на небо посмотреть, но со двора ни-ни. Рано! Вот пропуск для вахты.
- Спасибо, товарищ военврач.
- Свободна… .
Вот и пролетели мои два месяца в госпитале. Завтра последний осмотр и выписка. Два месяца прожила в женской палате, а вот подружек себе не нажила. Так, мелкие разговоры о жизни, почти ничего о войне, переживания о родных. Странно, но постепенно до меня доходит, что мысли женские обо всём, что происходит вокруг нас, они абсолютно разнятся от мужских суждений. Я раньше тоже говаривал, у нас с женским полом разная психика, а ведь эти слова оказались правдой. Они говорят о мужиках и семье, о детях и платьях, я же о событиях на фронте, где проходят главные бои, что оставили. Вот так. Может они чувствуют, что во мне не женское сознание? Хотя какой я мужик, давно уже переменился и даже стал стыдиться оголённости. Давеча когда какой-то раненый случайно к нам заглянул, так я блин заорал и даже вдруг бросился закрываться одеялом. Смешно. Тому может просто давно посмотреть на бабу голую усмотреть не удавалось? Тут бы усладить его взор телом женским, а я дура, взяла и спряталась! Зачем? А ведь с меня бы не убыло. Подумаешь, чужой мужик в кои-то веки голую бабу увидел, хоть порадовался бы.
Война между тем всё идёт, и мы пока отступаем. Отступаем и оставляем города и территорию, но уже много меньше. Силён немец. Поговаривают, что не всегда нас возвращают по месту службы, а часто отправляют на переучивание в запасный полк. Мне же хочется обратно, к своим ночникам. Нет, не буду загадывать, завтра всё узнаю … .
Глава 9.
Мед комиссия в составе глав врача и представителя НКВД прошла гладко. Остаточные боли они конечно же были, но раны хорошо зарубцевались и десяток приседаний с наклонами не заставили меня вспотеть как того сержанта, что пытался пройти комиссию раньше времени. Он вышел из дверей весь красный от напряжения, и зло выпалил. – Да что они понимают эти медики, в порядке я! В танке, что и делаешь, так сидишь да стреляешь. И все дела. И так зажило бы.
- Поздравляю лейтенант Путина. Выписку через два часа получите в канцелярии. Хотелось бы помочь вам вернуться обратно в полк, но утром пришёл приказ. В виду того, что количество бомбардировщиков на самолётах легкой авиации сокращается, ВВС постепенно переводится на другие типы машин, всех лётчиков приказано направлять в ЗАП, будете переучиваться. Вы молоды, теперь здоровы, отпуск отгуляете и в ЗАП. Побывайте дома, долечитесь до кондиции и пожалуйте воевать. Вот. – Глав врач взяла со стола конверт. - Вам и письмо пришло. Так что сначала к родным на три недели, а потом уже на учебу. Ступайте и постарайтесь больше под пули не попадать.
Я вышла и в задумчивости пошла на склад, получать форму. Ну моей конечно же уже нет, постирали, починили и выдали тем, кто выписывался раньше. Так там и была-то гимнастёрка, кальсоны и лётный комбез. Награды в канцелярии. В чем была, в том ведь и отправили. Чемоданчик мой так и остался на аэродроме, под кроватью. Бельё жалко, хорошее было, удобное. Ладно, деньги получу и куплю другое. Медаль и орден, удостоверение, юбка. Нет, в ней и чулках я замёрзну нафиг, вместо юбки упросила выдать кальсоны, штаны, портянки, и сапоги. Кладовщик порылся и нашёл старый ещё не кожаный ремень и маленькую шинель с куцей шапкой. Звездочка и фурнитура. Теперь в палату переодеваться и прощаться с народом.
В канцелярии на вопрос куда поедешь, сказала, что моя деревня под немцами, а потому поеду я к тётке в Москву, благо ЗАП куда мне потом предстояло следовать после отпуска был рядом. Уложив сух пай и несколько банок тушёнки в мешок, я помахав девчатам в палате рукой, отправилась на вокзал. Комендант помог, выдал мне пропуск в проезжающий мимо литерный следующий на Москву, так что я с относительным комфортом быстро добралась до столицы. Пройдя проверку документов, я выяснила у постового милиционера на чем удобнее добраться до теткиного дома. Он у неё был не сказать, что на окраине, но и не в центре. Добралась я до него на трамвае вся в сомнениях, узнает ли меня тётка, да и признает ли. В результате размышлений я решила сказать ей, что в результате ранения позабыла прошлое. Ну, а коли не пройдёт номер, то поеду сразу в ЗАП, там это всем до лампочки.
Дом оказался кирпичным с тремя входами для трёх хозяев. Наверно мне повезло чудом, тёткин вход я угадала. Дверь мне открыла женщина моего роста чем-то похожая на меня.
- Я Валя, Валентина Путина, - представилась я. – Вот, мне тут дали отпуск по ранению, дома сейчас немцы, и потому можно я его у вас проведу?
- Валя? – всматриваясь в меня, прищурилась женщина. – Ты Валя?
- Вот мои документы и ваша открытка.
- Да, всё точно. Раздевайся Валюша и проходи в комнату, сейчас чай пить будем. Ты прости старую, я же тебя давно-давно семилетней девчушкой видела. А ты вытянулась, похудела. Кубики. Полковник?
- Нет, тётя, младший лейтенант, лёгкие бомбардировщики.
- Можно по имени, я Ульяна, Уля.
Посреди стола на мраморной плитке был поставлен … керогаз или керосинка с плоским фитилём, их ещё по-моему звали трёхлинейками из-за этих фителей плавающих в керосине, а на него поставлен чайник.
- С заваркой Валь плохо. Да сейчас со всем плохо, потихоньку живу огородом, подрабатываю телефонисткой. А иначе труба. Домой только спать являюсь. Слушай, а не переодеть ли тебя, печка конечно греет, но дрова в это раз выдали большими чурбаками, колоть тяжело. Так я топлю щепочками. Погоди-ка у меня для тебя шерстяное платье есть, душегрейка, и на ноги войлочные тонкие валенки найдутся.
- Спасибо тётя Уля. Я ведь думала, не узнаете вы меня, и придётся сразу в запасной полк ехать. А у меня консервы и хлеб есть, сейчас поедим. Завтра встану на учет, мне паёк, какой после ранения положен, выдавать будут. Проживём. И переодеться, я с большим удовольствием. Так давно ничего гражданского не одевала, даже забыла, как это, просто ходить в платье… .