Валера вынул за телефон, подумал и убрал трубку в карман.
— Сегодня вечером Пасечник со своей крымской дачи в Киев улетает, его провожать весь наш крымский кагал соберется. А потом, как улетит — прямо в аэропорту сабантуй будет. Ты подъезжай в аэропорт часикам к семи. На Пасечника полюбуешься, а потом я тебя кое с кем познакомлю.
Так нежданно-негаданно, этим вечером Матвей очутился в свите украинского президента. По-украински он понимал с пятого на десятое. Но если в президентском окружении говорили преимущественно по-украински, то на периферии звучал «великий и могучий». Похоже, украинский даже крымская верхушка знала слабо.
Надутый, как петух в курятнике, рябой президент в сопровождении челяди и приближенных проследовал в ВИП-зал. Там ряженые под селянок официантки разносили на подносах горилку, сало и кровяную колбасу.
Явственно запахло чесноком. Матвей поморщился. Все походило на дешевый балаган. Разъевшиеся киевские чиновники, похожие своей толщиной и самодовольством на откормленных свиней. Костюмы «от Армани», длинноносые ботинки, золотые «гайки» на пухлых пальчиках-сардельках. Сухопарые западенцы, от которых несет местечковостью. Несколько откровенных, патлатых, доморощенных демкликуш. По всей видимости, они исполняли роль идеологического арьергарда.
Особенно поразил Матвея высокий мужик, с лошадиным лицом и немытыми волосами. Одет в хороший костюм. На ногах — ботинки с длиннющими носами. Из-под фирменного пиджака выглядывал ворот вышиванки, украшенной дурацкими ромашками. Жестикулируя рюмкой, он что-то вещал по-украински, через слово поминая «Неньку Украину». Слюна летела на собеседника водопадом. Сделав паузу и вдохновенное лицо, он одним духом махнул рюмку и облапил подвернувшуюся официантку. Смачно поцеловав девицу, он воровато огляделся. Матвей на секунду встретился с ним глазами и передернулся. Тот походил на похотливого, скалящего зубы павиана. Мужик углядел дверцу в подсобку и таща девчонку за собой, напролом ломанулся к вожделенной двери. Официантка слабо трепыхалась.
Оглянувшись на звук русской речи, Федоров поинтересовался у соседа, кем является эта странная помесь лошади и павиана. Сосед, улыбнувшись странной характеристике, пояснил, что это киевский мэр. Матвея пробрало до самых пяток.
Объявили посадку и зверинец потянулся к выходу, оставляя за собой разоренные столы. Толпа провожающих двинулась следом. Выскочивший из подсобки павиан, на ходу застегивая брюки потрусил догонять. За ним, оправляя сельский наряд, выскочила официантка и сгинула в служебных дверях с надписью «вход для персонала». Матвей понял, что ему просто необходимо срочно выпить. Заметив на одном из столов, невесть как затесавшуюся в эту компанию, непочатую бутылку водки, Матвей, не медля, направился к ней и одним махом опрокинул в себя добрых полбокала. За спиной раздался знакомый голос:
— Да ты, как я посмотрю, патриот?
Обернувшись, Матвей обнаружил ухмыляющуюся физиономию Валеры.
— И снова, здравствуй, дорогой товарищ. Как тебе киевская кодла?
— Как видишь — провожу дезинфекцию организма. Присоединяйся. Они кстати, не заразны?
Валера засмеялся. Выпив, налитую до краев рюмку, он замахал кому-то рукой.
— Матвей, пойдем, представлю тебя шефу.
Вдвоем они подошли к небольшой компании. Один из них как раз закончил говорить. Раздался дружный хохот. Воспользовавшись паузой, Валера представил Матвея:
— Прошу любить и жаловать, Матвей Федоров из Архангельска. Интересуется севастопольским рыбным портом.
— Добро пожаловать в Крым. Я — Сергей Привалов, — рукопожатие крымского премьера напоминало своей осторожностью и вкрадчивостью кошачье, при условии, что коты умели бы здороваться по-человечьи.
— Дмитрий.
— Николай.
Матвей пожал протянутые ему руки. По фото он опознал собеседников. Он попал чертовски удачно — премьер и спикер. Крымский глава носил бородку «а-ля Чехов», а телосложением напоминал плотного колобка. Поблескивала золотая оправа очков, опять-таки напоминавшее пенсне уездного врача.
— С чем пожаловали?