В Симферополе их интересовал старый аэродром, отведенный под временное хранение закупленной строительной техники. Сотни выстроенных в четыре шеренги машин, стояли прямо на взлетной полосе, по всей ее длине. Экскаваторы, бульдозеры, бурильные установки, подъемные краны и грузовики. На аэродроме царила мертвая тишина, нарушаемая только легким звяканьем пустых консервных банок, висевших на «колючке». Новенькая, блестевшая на солнце колючка, опоясывала все летное поле в два ряда. В промежутке между рядами ходили парные патрули. Аэродром производил впечатление какой-то безмятежности и спокойствия.
Совсем другое впечатление произвел Севастополь. Вот где жизни было, хоть отбавляй! И в городе и в порту царил деловой бедлам. Одновременно с прибытием дополнительного контингента на российскую базу, шла эвакуация украинских подразделений. Отбытие хохлов сопровождалось массовым дезертирством. У дверей крымской вербовочной конторы, нагло открытой прямо возле ворот закрывавшейся украинской базы, стояла толпа дезертиров. Ее осаждали украинские офицеры, которые пытались выдернуть из нее своих бывших подчиненных. Тех оттирали в сторону хмурые российские морпехи и бойцы Бобкова. Над толпой стоял густой двуязычный мат. Доходило до мордобоя. Дезертиры, с облегчением, по одному ныряли в двери, сопровождаемые проклятиями на обоих языках, а из внутреннего дворика призывного пункта один за другим выезжали тентованые грузовики, набитые новобранцами.
В порту разом грузился неполный десяток украинских судов. На них вывозили оставшихся верными присяге. Туда же вперемешку грузили барахло, от чемоданов и снятых дверей, до пусковых установок зенитных ракет. К каждой машине, подъезжавшей к воротам порта, кидалось несколько человек. После кратких переговоров с сопровождающим, некоторые машины сворачивали в сторону и скрывались в воротах здоровенного склада, откуда выезжали уже пустыми, но с сияющими лицами водителей. В переговорщиках, снующих между машин, Матвей опознал пару помощников Бобкова. Матвей вполголоса прокомментировал происходящее Борису. Украину обували не только на солдатиков, но и на снаряжение. Судя по всему — нахапать удалось немало.
По соседству стояли два десантных корабля российских ВМФ и три грузовых, с которых на пирс стекал обратный ручеек людей и грузов. Те разгружались в большем порядке и на ряды складируемого на пирсе никто не покушался.
В гавани бывшего рыбного завода кутерьмы было еще больше. Со стороны причалов стояло под разгрузкой два сухогруза, с оборудованием Николаевского завода. Еще четыре, в ожидании своей очереди, стояли на рейде бухты. Со стороны суши завод разносили по кирпичику несколько экскаваторов. Обломки зданий грузили на вездесущие «Камазы».
По всей бухте разносились пронзительные свистки буксиров, солидные гудки судов покрупнее.
В общем, насколько мог судить Матвей, на сегодня Борису впечатлений хватило.
— Послушай, Борь.
Матвей с трудом перекричал рык бульдозеров.
Борис повернул к нему довольное лицо, с трудом оторвавшись от картины сноса старого порта.
— Что?
— Подарок хочу…
— Тебе — все что угодно! Самолет, поместье под Парижем, гарем из Голливуда — в пожизненное пользование.
Матвей скромно потупился.
— Не хочу гарем. Ну их, баб этих. Хочу шоссе. Чтоб отсюда и до Севастополя.
Борис крякнул.
— Это ж сколько будет?
— Километров двести-триста.
Борис крякнул повторно. Глаза его перешли в верхнюю полусферу и приняли отсутствующее выражение. Спустя несколько секунд они опять приобрели осмысленное выражение.
— Это около пятисот миллионов. Не рублей. Губа не треснет?
Матвей хладнокровно поправил:
— Двести пятьдесят. Без воровства и откатов.
— А так бывает?
— У меня будет.
И скосил глаза на Фесика, поверяя на понятливость. Тот согласно кивнул.
— Не сомневайтесь, Борис Леонидович. Если надо, то по прокурору на каждые сто метров поставлю. И по виселице.
По лицу Фесика было непонятно, шутит он или нет.
Борис в сомнении покачал головой.
— Деньги большие… для подарка…
Он ухмыльнулся, наблюдая за вытягивающимся лицом Валеры.
— Землеотвод бы надо. Отсюда… и как ты сказал —…до Севастополя. Метров по сто с каждой стороны.
— До Симферополя, — поправил Матвей. — …землеотвод… а шоссе до Севастополя…
Борис еще раз хорошенько подумал.