— Хайнц, здравствуй!
— Жан-Мишель?! Рад тебя видеть!
Сидевший за столиком мужчина, в коричневом костюме, с наголо бритой головой вопросительно поднял брови, недоумевая, как француз нашел его здесь. Собеседник без слов понял его невысказанный вопрос и, улыбнувшись, пояснил.
— В твоем секретариате мне сказали, что ты еще в отеле, а портье подсказал, где именно тебя можно застать.
Немец покивал головой.
— Ты прав, все просто. Присядешь?
— Конечно.
Француз сел. Подозвав жестом бармена, он попросил принести кофе.
— Как дети?
— Только радуют. Старший весной закончил Сорбонну. Лучший на курсе. Сейчас выбирает себе банк по вкусу.
— А семейный бизнес?
— Позже. Для начала пусть оботрется в лондонском Сити и набьет собственные шишки. За их счет, разумеется.
— Разумно. Завидую тебе. Мои балбесы не столь рассудительны. А каким ветром тебя занесло сюда?
— Да знаешь ли… собственно говоря, я как раз искал тебя.
Хайнц громко захохотал.
— Догадываюсь. И чем же я могу быть полезен?
— Информацией, мон ами. Ты слышал про Крым?
— Конечно. Русские оттяпали очередной кусок того, что двадцать лет назад сдуру отдали сами.
— И что у вас думают по этому поводу?
— Полумертвый монстр потерял кусок своей плоти. Никто не питал иллюзий, что этот лоскутный пограничный кордон когда-нибудь превратится в государство. По крайней мере — не в этом виде. Галиция слишком мала и провинциальна, для создания такой крупной страны. А кроме шума в прессе, который уже поднят, сейчас мы ничего не можем сделать. Россия опять начинает подминать под себя окраины. Было бы замечательно, что бы этот процесс поглощал все ее внимание и растянулся подольше. Чем больше усилий русские затратят на это, тем меньше ресурсов они смогут уделять прочему.
— И как долго этот кусок будет оставаться бесхозным?
— Ты имеешь в виду — формально независимым?
— Именно.
— Точно не знаю, но мы постараемся максимально оттянуть этот момент. Да и русским — не горит. Вопрос с базой русские уже уладили. Тамошнее правительство тоже максимально лояльно им. Так что они не будут торопиться.
— Понятно…
Ответив на вопросы, немец откинулся на стуле, без особых эмоций разглядывая собеседника.
Помолчав, он неторопливо добавил.
— Признаться, мне непонятен твой интерес. Этот регион не входит в число интересующих тебя. Как и сама проблема.
Француз живо откликнулся.
— Ты прав, мон ами. Но по моей информации, это довольно интересное образование. Русские создают там свой бизнес-заповедник для избранных. Славянский налоговый рай — вроде Гонконга или Кипра.
— Интересно…
— Еще бы. Штаты и мы постарались прикрыть все тихие заводи. Что бы деньги подчинялись хоть какому-то контролю. Теперь появляется новая финансовая дыра, а мы не имеем на нее влияния.
— Думаешь?
— Конечно. Вдобавок, русские создали там компанию, которая фактически скупила весь Крым. И теперь, у нас под боком создается корпоративное государство под русским прикрытием. Россия довольно активно вкладывается туда — дороги, атомная станция, судостроительный завод, порты, контейнерные терминалы и банки. Парни в Сити начинают волноваться. Сперва русские создадут инфраструктуру, потом накачают ее деньгами и специалистами.
— Ну, думаю, что это будет предназначено для внутреннего потребления самих русских.
— Или эксперимент, на котором они отточат нюансы и вырастят кадры. Вопрос в том, чем займутся эти кадры потом…
— Я понял твое беспокойство. Мы приглядим за ними.
Француз встал.
— Спасибо. Позвони, когда будешь в Париже.
— Гут.
Оставшийся в одиночестве Хайнц нахмурился. Банкиры были правы. Брюссель слишком увлекся политическим аспектом ситуации и пропустил очевидное. Но в первую очередь он немец и только потом — европеец. Первый звонок он сделал в БНД.
Спустя неделю, в симферопольском офисе строительной компании «Дойче Страубб Аутобанн» появился новый директор по связям с общественностью, нанятый головной мюнхенской конторой. Коллеги вновь прибывшего отметили, что новенький слабо разбирается в дорожном деле, да и пресс-релизы составляет отвратительно. Зато новичок частенько захаживал в крымский филиал «Сосьете Женераль», по соседству и подолгу запирался с управляющим. В немецких компаниях не принято вслух судачить о коллегах. Новичка обсудили в очень узком кругу. Сошлись на том, что парень — чей-то родственник, пристроенный на непыльное место. А что до управляющего банком и их частых бесед тет-а-тет — мало ли в Европе голубых? На том дебаты прекратились…