— Вы, уважаемый имеете в виду остров Гекчеада? — Спокойно осведомился Мустафа, демонстрируя отличную осведомленность.
— Да. Только я предпочитаю называть его Имрос. Вы не возражаете?
— Неважно, — махнул Мустафа, — Пусть будет Имрос. Что еще вы хотите от татар?
— Вашу диаспору в Турции. Два миллиона крымских татар. Мне нужны ваши связи на том берегу.
Мустафа вопросительно поднял бровь.
— И что же конкретно вы хотите от них?
— Это вопрос я буду обсуждать с ними. Разумеется, с вашим участием.
Мустафа помолчал. После паузы, пожилой татарин, перебирая четки, неспешно заговорил.
— Если я понял вас правильно, вы предлагаете нашему народу участие в освоении острова и долю от прибыли в компании, которая будет вести это проект. Взамен, вы хотите нашей лояльности в Крыму и помощь, в переговорах с нашими братьями в Турции. Так?
— Совершенно верно.
— Я не могу принять решение один.
— Понимаю. Потому предлагаю встретиться… Скажем, через неделю?
— Договорились, — кивнул головой старик.
Когда татары вышли, Валера встал и матерясь, как грузчик, потащил с плеч пиджак. Под пиджаком обнаружилась совершенно мокрая от пота сорочка.
— Матвей! Твою мать! Нам тут только гражданской войны не хватает! Ты приезжий и многого не знаешь! При хохлах, тут едва до партизанской войны не дошло! Этим парням только палец дай! По-локоть! Тут же! Он же спят и видят, как русские, отстроив им тут рай, свалят в Сибирь стройными рядами! Этот Мустафа, идеолог ихний, только с виду тихий такой. Да он только свистнет, как сто тысяч по его команде примчатся и сделают все, что он велит! Хоть школу построят, хоть баррикады смастерят! И на них с твоими же стволами засядут!
Матвей, молча кивал головой, даже не думая прерывать разбушевавшегося Валеру.
— Они тихие были, пока мы им независимость, энергетику и промышленность строили. Бля! Вот теперь начнется! Мало нам было подписаться пиратам оружие поставлять? Нас еще за это, за хобот возьмут и поспрашивают с пристрастием! Так еще и татарва возбухла! Да мне после этого, скамейка в Гааге более привлекательным местом кажется, чем это еб…ое кресло!
И Валера, в сердцах, пнул свой стул так, что он улетел в угол, по дороге опрокинув Крымский флаг. На грохот, в дверь сунулась Татьяна. Увидев багрового Валеру и столкнувшись с ледяным взглядом Матвея, Татьяна моментально прикрыла дверь. С той стороны.
— Проорался, премьер? Пар спустил?
Валера, тяжело дыша, кивнул.
— Размяк ты тут. Расслабился. — Матвей принялся неторопливо расхаживать вдоль стола. — Валера, пойми — мы на верхушке пирамиды. И к нам, наверх, всегда ломиться будут. Всю жизнь. Воспринимай спокойно. Это данность. Хоть татары, хоть не татары. Неважно. В ноль-восьмом тоже по краю шли. Дошли. И сейчас дойдем.
Дыхание Фесика мало-помалу успокаивалось.
— Друже, слова твои приятны. Но как мы будем выползать из этой задницы?
— Ну что до татар, думаю наше предложение — примут.
Валера покачал головой, будто мысленно вертел слова приятеля то так, то эдак.
— Возможно, примут. По крайней мере, подождут и посмотрят, как у нас с островом выходит. В конце-концов ты не так уж много просишь.
Матвей кивнул.
— Согласятся. Будь уверен. Теперь об острове. Для него мы уже делаем отдельную компанию. Назовем ее, скажем — корпорация «Крым». И долю в ней получит каждый, кто поедет его осваивать. Хоть татарин, хоть кто еще. Сколько татар поедет, столько они в ней и будут иметь.
— Зачем тебе крымчаки из Турции, я даже спрашивать боюсь… С меня одних пиратов хватит. — Валера сделал «козу» будто отгоняя злых духов.
Матвей улыбнулся.
— Ладно, про пиратов не будем. А вот насчет Гааги…
Валера сразу насторожился. Похоже, ночные кошмары «кровавых застенков» Гааги, действительно не давали ему спать.
— Что там, за Гаагу?
— Чтобы спокойно спать… проведи-ка ты, в нашем законодательстве новую юридическую формулировку понятия «семья»…
— Не понял? В смысле?
— Поймешь попозже. Когда придет черед задницу прикрывать, от настырных ребят из трибунала. А формулировка нужна такая — «семья является совокупной общностью трех поколений родственников, связанных узами кровного родства и/или брачных обязательств, включая детей. Как рожденных в браке, так и усыновленных».
— И все?
— Да.
— Зачем?
— Увидишь. Если как следует голову поломаешь — поймешь.