В первую очередь разберемся с прибылью. Подведя итоги года, руководство „компании“ определяется с тем, какую часть полученной прибыли оно пускает на развитие, а какую выплачивает в виде дивидендов. После чего, определив какое количество „доль“ в настоящее время активно, вся выплачиваемая в виде дивидендов прибыль делится на их число. Получившаяся сумма и является той долей, которую получит семья инженера, если вкладом данной семьи является только данный инженер. Чем больше число таких вкладов, тем больше доль получит семья.
Голоса. С их помощью выбирается наблюдательный совет „компании“ Совет состоит из трех членов, выбираемых на неопределенный срок. Все его члены имеют право занять это пост только однократно. У каждого члена ведется свой, он-лайн рейтинг доверия. При снижении рейтинга до 30 %, член совета автоматически покидает его состав. А владельцы действующих доль — избирают другого.
В полномочия совета входит назначение, увольнение и контроль деятельности генерального директора „компании“. Любой член совета имеет право наложить вето на любое решение директора. Вето действует до момента его снятия или утверждения большинством членов совета. Остальные управленческие функции ведет, определяет и реализует генеральный директор „компании“.
Данные дополнения не являются бесспорными или радикальными изменениями привычной демократической и капиталистической системы. Они дополняют ее. Сложно сказать насколько жизненными и долгосрочными они окажутся. Однозначно, можно сказать только следующее — предложенная система возрождает институт классической семьи и делает шаг в сторону более равновесного и справедливо устроенного общества. Предоставляя тем, кто не собирается менять привычный уклад жизни, придерживаться его и далее».
Эпилог
Худшее сбылось. Пусть потерян всего один конвой. Даже не так. Потеряно всего-навсего четыре судна. Из восьмидесяти, проходящих этим маршрутом ежедневно.
Да и черт бы, с ними. Худшее было в ином. Абсолютное большинство грузов в море — застрахованы. Случившееся подняло стоимость страховки до запредельных величин. Это останавливало грузопоток через Суэц надежнее, чем все пираты мира.
Последующий день, запоздалый рев авиационных моторов в окрестностях Крита отдавался эхом газетных воплей на континенте. Транзит встал. Цены на азиатские товары и арабскую нефть пошли вверх. Торговцы хмуро пересчитывали ценники. Нехорошо щурясь, их изучали покупатели в магазинах, водители на заправках. В отличие от прессы, улица пока помалкивала, изучая новые правила игры. Но мало кто сомневался, что ее голос будет хорошо слышен. И весом. Возможно, предчувствие этого, придавало немалую долю нервозности, голосам телевизионных комментаторов.
Выражения лиц участников, экстренно созванных заседаний бесчисленных комитетов Евросоюза, НАТО и национальных правительств, выражали все мыслимые оттенки тревоги, озабоченности и уныния.
Впрочем, встречались и довольные лица. В основном, среди оппозиции. Сияли улыбками и рожи чиновников в офисах Роснефти, Газпрома и РЖД. Нефть и газ опять росли в цене. Как и наполняемость Транссиба.
Сдержанное одобрение читалось на лицах крымских военных, посматривающих на ряд российских, морских контейнеров в порту Имроса. Различить в них, даже с двух шагов, пусковые и пункты управления было абсолютно нереально. Их российские расчеты, ожидая окончания разгрузки, пока бездельничали на стоявшей, на рейде Имроса, «Керчи».
Один из непосредственных виновников переполоха, сидя на вилле под Стамбулом, с большим интересом переключал новостные каналы. Ему начинала нравиться роль закулисной «звезды» мирового масштаба. Пусть пока и безымянной. Какие бы неприятности она не сулила ему в дальнейшем.
Эти неприятности уже десятками выходили в море из европейских портов и взлетали с итальянских и греческих авиабаз. Толком не зная — как, с помощью чего, и к чему именно готовиться, в европейских штабах, тем не менее, предчувствовали неизбежные оргвыводы и грядущие кадровые «чистки». Никто не горел желанием стать «крайним». Скорее — спасти несколько десятков, «идущих ко дну» карьер. Хотя бы с помощью бессмысленных и поспешных действий, имеющих своей целью только прикрытие собственной задницы.
Догадывавшийся об этом турок не унывал. У него еще оставалось немало «домашних заготовок», экипажей и судов.
Не все козыри выложил и другой игрок.
Где-то, миль на двести, юго-западнее Стамбула, по трапу лежащего в дрейфе сухогруза, поднималась цепочка людей. Катер у борта, дождавшись, пока последняя женщина с ребятишками поднимется на борт, отвалил. На его борту, кроме рулевого остался только турок средних лет. Судя по его повадкам, он не был моряком. В общем — так оно и было. Господин являлся потомственным крестьянином, чьи предки давно покинули Крым. Но, не забывая корней, семья, поддерживала связь с диаспорой. Теперь это окупилось. Выбор старших, в числе прочих пал и на него. Всего он не знал. Только то, что «братья» в Крыму не забыли о них, предложив хорошо заработать переправкой беженцев. Дав диаспоре «контакты» в Европе и не забыв обеспечить «крышу» в море.