219-я батарея л-та Лимонова сражалась в 1 км севернее Кордона N2. Батарея вела огонь в основном по наземным целям. Позиции батареи находились в 50м от траншей противника, но благодаря умелому командованию, потерь матчасти удалось избежать. Потери личного состава составили почти треть от общего количества бойцов и командиров. Наибольшие потери батарея понесла в результате того, что загорелись открыто сложенные ящики со снарядами. Больших потерь удалось избежать благодаря мужеству краснофлотца Бобюк, погибшего в борьбе с огнем.
С 23-го на 24-е декабря почти полностью погибла 85мм батарея N75, выдвинутая к станции Мекензиевы горы. В связи с отходом 345-й дивизии, противник ворвался на позиции батареи. Завязалась рукопашная.
Из воспоминаний Е.А.Игнатовича: "Спустя час наши стрелковые части пошли в наступление и освободили огневую позицию 75 батареи, где около каждого орудия валялось до двух десятков убитых немецких солдат и офицеров. В этих боях батарея понесла тяжелые потери - в живых осталось 18 человек и два орудия, которые после ремонта продолжали громить врага. 7 января батарея, посла доукомплектования личным составом и техникой, бала поставлена на позицию в районе Херсонесского музея для борьбы с самолетами противника. В апреле 1942 года, в виду сильного артобстрела, о Бельбека батарея была перенесена в район бухты Песочной, где находилась до 15 июня 1942 года".
23 декабря 1941г. стал тяжелым днем и для 926-й зенитной батареи. В этот день было выведено из строя 40% личного состава батареи и все 4 орудия. Орудия впоследствии удалось восстановить, и батарея 19 января заняла прежнюю позицию.
24-го декабря тяжелые испытания выпали на долю 366-й зенитной батареи мл. л-та Самойлова. Противник захватил ее позицию. Батарея была стационарной, удалось вывезти только одну тумбу и три ствола. Встал вопрос о расформировании батареи. Из книги Е.А.Игнатовича "Зенитное братство Севастополя: "Батарейцы принялись за работу. Из подручных средств, практически без инструментов, соорудили своеобразные большие сани и сами запряглись в них... Счастье сопутствовало смельчакам. Пурга стала их союзником, помогла незаметно просочиться сквозь вражеские заслоны и неслышно подобраться к своей старой позиции. Гитлеровцы настолько уверовали в свою неуязвимость, что выставили лишь одного часового. Да и тот, прислонившись к брустверу с подветренной стороны, беспечно подремывал. Остальные же крепко спали в натопленном убежище. Под вой пурги краснофлотец Джемалдинов бесшумно снял часового и тихо, задвинул наружный засов на двери убежища. Без единого звука погрузили тяжелые тумбы на сани и потащили. Вначале все складывалось неплохо, но вскоре натолкнулись на вражеских автоматчиков. Краснофлотцы Евдокимов и Палеха залегли, чтобы прикрыть отход группы. Но фашисты, постреляв для острастки, умолкли. И зенитчики вскоре догнали своих.
А дальше случилось непредвиденное. Не успели выбраться на дорогу, как под санями вдруг взвился фонтан дыма и огня. И хоть тумбы уцелели, но два бойца погибли, а еще двое получили ранения. Группа оказалась на минном поле. Тогда вперед вышел Левченко. Каким-то чутьем он угадывал проходы между минами. Кажется, все... Но новый взрыв расколол ночь, и не стало мужественного сержанта Левченко. Остальные пошли дальше со своей нелегкой ношей. Метель замела место гибели товарища. Наутро в Северном укреплении стояли все четыре зенитки. Возле орудий, прямо на снегу, спали командир батареи Самойлов и его подчиненные...".
О подвиге 365-й зенитной батареи написано многое, и, если обратить внимание на описание событий, то станет ясно, что батарея вела огонь чаще всего по наземным целям. Причин две: первая заключалась в том, что декабрь летной погодой не баловал. Причина вторая заключается в том, что противник не обладал господством в воздухе.