Дальнейшие действия Хабибулин также распланировал и отработал с исполнителями.
До последнего момента у организаторов были сомнения, приедет ли Поданев. Может быть, именно поэтому по Симферополю был пущен слух, конечно же обязанный дойти до слуха Папы, будто убийцы Виктора, спалив мотоцикл, пересели на один из автомобилей, принадлежащих Поданеву. (Поговаривали, что неизвестные вроде бы специально угнали машину у Поданева накануне покушения, чтобы таким образом «замарать» его.)
Во всяком случае, слухи распространились, и Поданев, который опасность чуял, но вины «за Башмака» — нет, решил поехать, как вы помните, «чтобы не возникало кривотолков».
За день до предполагаемого расстрела Хабибулин определил места, на которых во время поминок будут находиться автоматчики, прикрывая отход Карпова с Ивановым.
Двадцать девятого июня 1994 года на поминки съехались авторитеты различных рангов и мастей. Приехал и тот, кого с таким нетерпением поджидали организаторы. Он занял заранее приготовленное место за столом, рядом с ним сели его люди. Операция должна была начаться после того, как прозвучит первый выстрел.
После первого поминовения Андрей Кашин по кличке Белый, сидевший почти напротив Поданева, неожиданно встал и выстрелил почти в упор из пистолета в Папу. Пуля из «ТТ» пробила череп навылет, Поданев был убит наповал.
После первого выстрела, как и предполагалось, началась беспорядочная стрельба. Стреляли «башмаки», палили из пистолетов люди Поданева, и пули достигали цели. Но тут, как и было запланировано, загрохотали автоматы. При этом случайно пострадал десятилетний мальчик.
Иванов и Карпов под прикрытием автоматного огня бросились в разные стороны, и каждый добрался до намеченной точки, где их ожидали автомобили с ключами в замке зажигания.
Посеяв панику и дав соратникам возможность разбежаться, автоматчики тоже ретировались. Они тоже отходили в разные стороны, уверенно лавируя проходными дворами. Татищев бросил свой автомат сразу. Климов выбросил оружие в речку. Через несколько дней он за ним вернулся, автомат лежал на прежнем месте, поджидая своего хозяина.
У поминальных столов остались лежать девятеро, в том числе и убийца главы ХЛПК Белый.
Только после тщательной экспертизы удалось установить его личность-до такой степени пули обезобразили его лицо, а отпечатков пальцев в деле, да и самого дела, не имелось.
Трудно сказать, стреляли ли поданевские охранники, погиб ли он случайно или его на всякий случай устранили свои же.
Это, повторяем, картина происшествия, установленная следствием.
Вполне логично предположить, что последующие резонансные убийства, закончившиеся самороспуском ХЛПК, связаны с теми же внутрикрымскими разборками, зачисткой свидетелей, сведением счетов и восстановлением порядка на новом уровне.
Михаил Корчелава говорил родным: «Меня убьют, потому что я знаю, кто сидел за столом в „Калинке“.
Человек, который десятилетиями находился в соприкосновении с криминальной средой Крыма и к тому же обладал прекрасной памятью на лица и цепким взглядом художника, мог действительно знать, видеть этого человека раньше — и узнать в считанные секунды Андрея Кашина, Белого.
А фраза, оброненная в семейном кругу, могла быть им сказана где-то еще, и за сорок дней дойти до слуха, скажем, Хабибулина.
Но возможно, за такой „отсрочкой приговора“ скрывается и период переговоров о возвращении долга.
Надо учесть, что Михаил Корчелава был человеком существенно иного плана, чем покойный Папа, и просто не мог единолично распоряжаться деньгами партии: это было делом верхушки севастопольской группировки. Возможно, отчетливое понимание им близости расправы, очевидно выраженное в последние дни жизни, было связано с неудачными переговорами Корчелавы с членами партийного руководства.
Вкупе с обстоятельствами покушения на Корчелаву следующий скорый удар по Александру Рулеву и Михаилу Турукало не был неожиданностью.
Почему вдруг крупных бизнесменов и уважаемых политических деятелей понесло ночью вдвоем в машине на отдаленный пляж? Непонятно, если не вспомнить о практике бандитских „стрелок“, которые „забиваются“, как правило, в уединенных местах первыми лицами заинтересованных сторон, а при отсутствии мировой заканчиваются кровью.
После неудавшихся покушений на Шуригу-Кондратевского и Сергиенко наезды прекращаются, хотя в последующие годы были еще покушения на нескольких бывших руководителей бывшей ХЛПК, равно как и на других представителей „группы повышенного риска“ вне зависимости от политического окраса.
Так добрались „башмаки“ до партийной кассы? Или севастопольцы нанесли ответные удары, например ликвидировав Сергея Хабибулина прямо в подъезде дома все в том же поселке ГРЭС?
Или, что представляется наиболее вероятным, они наконец-то получили убедительную информацию, что расстрел Виктора Башмакова — дело рук боевиков Дзюбы?
Возможно, со временем будут получены точные ответы.
Итак, если относиться к ХЛПК как к серьезной политической партии, к объединению большой группы людей вокруг общих идей и целей, и если считать, что в ее учредительных документах высказаны замечательные слова и обещания, то мгновенное исчезновение ХЛПК после полудюжины терактов против ее руководства — нечто неестественное, невозможное и небывалое. Настоящие партии так, считай что в одночасье, не умирают.
Но вот если речь шла о группировке, сколоченной на принципах авторитаризма, силою самого Папы и его ближайших подельников, если все декларированное было только современным способом „окраса“, маскировки, то ситуация становится совершенно ясной. Убили „дона“, „консильери“, пару-тройку „капореджими“, возможно, достали казначея — и „семья“ рушится, распадается на осколки, которые вливаются в другие объединения или живут самостоятельной жизнью.
Есть, как нам кажется, глубокая историческая справедливость в том, что произошедшее не выходило за рамки гангстерской войны. ХЛПК — не партия, а замаскированный под политическую партию преступный клан (что, кстати, не отменяет возможность для части бывших ее членов до сих пор трепетно хранить в душе декларированные идеи).
И к величайшему сожалению, есть немало партий, больших и малых, из существующих сейчас, которые сорганизованы только на авторитарных принципах и с преступною целью — и разве что на первый взгляд не кажутся они столь очевидным славянским вариантом сицилийского ноу-хау.
Глава 4 ГЛАВНЫЙ БЕСПРЕДЕЛЬЩИК
Громкие убийства двух крымских криминальных „китов“, В. Башмакова и Е. Поданева, расстрел руководства Христианско-либеральной партии открыли эпоху большой гангстерской войны на полуострове, которая до этого проявлялась в виде отдельных эксцессов.
Эта война длилась в течение нескольких лет. В смертельной схватке в ней сошлись все без исключения крымские криминальные группировки и бились до тех пор, пока не прекратили своего существования все более или менее крупные их лидеры, а остальные не стали добычей правоохранительных органов, к концу девяностых резко повысивших эффективность и качество работы.
Поданным крымской милиции, в ходе войны произошло около двухсот убийств в среде криминалитета, сотни ранено и покалечено и, кроме того, пострадали десятки невинных людей, задетых пулями и осколками. Впервые за последнее время масштабы людских потерь стали сопоставимыми с главной причиной неестественной смертности, действующей ежедневно, ежечасно и истребляющей активную часть населения, — гибелью на автодорогах.
Одна из наиболее мрачных страниц этой гангстерской войны в Крыму подлинная охота, которую устроили в 1995–1996 годах представители обезглавленного, но не разгромленного клана „башмаков“ на одного из главных своих недругов, Олега Николаевича Дзюбу.