В 496 г. до н. э. был совершен поход через всю Фракию вплоть до Херсонеса Фракийского (на Галлиполийском полуострове в европейской части нынешней Турции). Но фракийцы тоже были воинственны, в большинстве своем их племена находились на высоком уровне культуры, а вражеское вторжение заставило сплотиться и их. В середине 480-х гг. до н. э. соперники пошли на мировую – был заключен династический брак между скифским царем Ариапифом и дочерью фракийского правителя Тереса, граница между Скифией и Фракией была установлена по Дунаю.
В годы конфликта нападениям скифов подвергались и греческие колонии во Фракии (была сожжена Истрия). Но местные греки представляли немалую силу и в военном отношении, и экономически, поэтому желательно было наладить добрые отношения и с ними. Политическую выгоду принесло отсутствие у скифов единобрачия: царь Ариапиф взял в жены еще и гречанку из Истрии (она родила ему небезызвестного Скила, рассказ о котором впереди).
Геродот в своей «Истории» большое внимание уделяет племенам Скифии. Их много. В ковыльных степях Приазовья, Крыма, в примыкающих к Перекопу степных просторах кочевали «царские скифы» – самые многочисленные, самые привилегированные и «самые настоящие». В степях поблизости от них расположились другие скифские племена. К востоку и к югу – в некотором отдалении, но все равно на опасном расстоянии обитали кочевые племена из других народов иранского корня: сарматы (савроматы), языги, роксоланы и другие.
В лесостепи, в лесах жили племена, из-за отдаленности которых до Геродота дошли, скажем так, несколько искаженные сведения о них. По образу жизни это в большинстве своем явно уже не скифы (хотя кого-то Отец истории и называет скифами, но «скифами-пахарями»). Это земледельцы, рыболовы, охотники. А кто-то, по Геродоту, вроде бы и скифы, и кочевники, но не скифы – потому что занимаются людоедством. А невры хоть и скифы, но рыжие и голубоглазые и едят шишки; плюс к тому они на несколько дней в году обязательно превращаются в волков. Где-то среди этих племен обособленными общинами живут переселившиеся из своих колоний греки и потомки от смешанных браков греков с местными жителями.
По материалам современных исследователей, античным историком по большей части имелись в виду славяне, балты, племена, представляющие собой остатки славяно-балтской общности, финны, возможно, какие-то фракийские группы.
Сложнее идентифицировать обитавших где-то на Северном Кавказе, по соседству с сарматами, амазонок. Да-да, тех самых. Историк рассказывает, как скифы и сарматы поначалу при встрече вступали с ними в сражения, приняв этих изготовившихся к битве красивых воинов за юношей. И только осматривая тела убитых врагов, убеждались, что ошиблись. Поэтому в конце концов решили больше с ними не воевать. Геродот приводит интересные сведения о том, как кочевники и прекрасные фурии занимались продлением рода и как делили потомство.
Если без улыбки – информация Геродота об этих народах древности, несмотря на ее порою анекдотичность, оказалась ценнейшим материалом для позднейших историков, а многие ставившиеся на протяжении веков под сомнение сведения были подтверждены данными археологии.
То, что сообщает Геродот о скифской религии, тоже представляет большой интерес. Но порою современного читателя озадачивает, как историк отождествляет богов – скифских и греческих. Читаем: «Скифы почитают только следующих богов. Прежде всего Гестию, затем Зевса и Гею (Гея у них считается супругой Зевса); после них – Аполлона и Афродиту Небесную, Геракла и Ареса. Этих богов признают все скифы, а царские скифы приносят жертвы еще и Посейдону. На скифском языке Гестия называется Табити, Зевс (и, по-моему, совершенно правильно) – Папей, Гея – Апи, Аполлон – Гойтасир, Афродита Небесная – Аргимпаса, Посейдон – Фагимасад».
Видите, как под другими именами, в обрядах и мифах другого, совсем, казалось бы, несхожего с греками варварского народа, уверенно узнаются родные боги. Вряд ли это натяжка, подгонка под знакомые реалии. Скорее, у людей древности на этот счет существовало более острое зрение и «шестое чувство»: тогда живее была ментальная память о временах праиндоевропейской общности и позднейших, производных от нее общностей, когда и рождались представления о главных богах и мифы о них. Прагреки и праарии жили когда-то вместе после распада праиндоевропейской общности. Проявление такого чувства можно встретить и у других античных историков, греческих и римских.